Валентин Постников - Мальчик Гарри и его собака Поттер

- Какой ещё эликсир? - удивленно распахнула большие глаза мисс Пипс.

- Новейший ускорительный хватател! - ответил профессор Брякус. - Я решил испытать своё изобретение. Для этого я и выпил немного нового эликсира, и со мной случилось что-то невозможное. Я с огромной скоростью стал бегать по всему замку и хватать все, что ни попадя. Утром, когда я пришёл в себя, вся комната была завалена разными предметами. Шапками, книгами, чайниками, дырявыми носками! Где-то там, в куче мусора, и лежала наша Волшебная Книга. А так как я никогда не убираюсь в комнате, то и книгу не заметил! Я не знал, что она у меня!

- Ну, профессор! - засмеялась мисс Пипс.

- Ну, горе изобретатель! - улыбнулся профессор Шнайдер.

В Школе Волшебников начинался новый урок магии. Мисс Пипс рассказывала юным волшебникам о продуктовых чудесах и превращениях.

А Гарри, стоя на опушке леса, прощался с Поттером.

- Прощай друг, - грустно сказал Гарри. - Каникулы закончились, и мне нужно возвращаться домой, к родителям.

- Я обязательно приеду к тебе в гости, - пообещал Поттер. - Мой учебный год закончится зимой, тогда и жди меня!

- Хорошо! - обрадовался Гарри. - Я буду тебя с нетерпением ждать!

- А всё-таки здорово мы разделались с Пучеглазым, - сказал Поттер на прощание. - Без тебя я бы не справился, это точно!

Гарри обнял Поттера и поцеловал собаку в мокрый холодный нос. Поттер завилял от удовольствия хвостом, а Гарри в последний раз бросил взгляд на Волшебный Замок. Они ещё раз обнялись, и каждый зашагал своей дорогой. Гарри домой, к бабушке, а Поттер на уроки волшебства.

Вдруг, неподалёку от того места, где прощались друзья, зашевелились кусты, и высунулась лохматая голова Рвакли.

- Ничего, мы ещё посмотрим, кто кого! - прорычал волчонок Рвакля. - Вы не выиграли! Мы так просто не сдадимся! Волшебная палочка в конце года всё равно достанется именно нам!

- Мне кажется, я видел в одной книге заклинание… - тихо прорычал красноухий дьявол Грызля и, низко склонившись над ухом приятеля, начал ему что-то нашептывать, но говорили они так тихо, что ничего разобрать уже было невозможно.