Камил Икрамов - Круглая печать. Повести

- Здесь, наверно, - сказала мать. И не ошиблась.

В маленьком окошке под самой крышей они увидели отца. Лицо у него было встревоженное, но когда он увидел их, засиял улыбкой и стал вытирать глаза рукавом.

- Нашли меня, милые! - дрожащим голосом начал отец. - Хорошо, что нашли! Вот увозят, говорят, кузнецы очень нужны, потому и взяли. Вы не бойтесь за меня: если здоровы будете, и со мной ничего не случится. Я за себя не боюсь, только за вас боюсь…

Мать плакала, а Талиб смотрел на отца и не мог понять, что так вдруг изменилось в нем. Слезы на глазах, улыбка грустная, как у больного, говорит сбивчиво. Что еще говорил отец, Талиб так и не запомнил, только последние слова: «Я обязательно, обязательно напишу, где я. Береги маму, Талибджан!»

Так пришло первое горе, а через несколько месяцев заболела мать. Сначала она еще управлялась по дому и ходила на базар, жаловалась только на боль в животе, потом стала худеть. Еды в доме хватало, сто рублей они долго тянули, и другие запасы были, но мать почти ничего не ела, часто плакала. По ночам боли у нее усиливались, и она тихо стонала и бродила по дворику. Потом мать совсем слегла. Соседки водили к ней знахарок и ученых лекарей - табибов. Они читали молитвы, давали ей пить воду из святых источников, есть землю со святых могил. Мать не сопротивлялась, но и не верила своим лекарям, а русского врача принимать не хотела.

- Умру я, сынок, не увидать мне нашего отца; Ты слушайся дядю Юсупа, больше никого не слушайся, - говорила она.

Однажды дядя Юсуп вопреки ее желанию привел из города русского врача. Мать уже не могла говорить: совсем не было сил.

Врач посмотрел, послушал через коротенькую трубочку, что у нее внутри происходит, помял живот и сказал, что ничем помочь не может. И развел руками:

- Рак!

Талиб сидел на земле между давно остывшим горном и давно замолчавшей звонкой наковальней. Слезы высохли, и от них остались только соленые полоски на щеках, и губы тоже были соленые.

Он не слышал, как отворилась дверь кузницы и вошел дядя Юсуп.

- Талиб! - позвал он, ничего не видя со света. - Ты здесь?

Он взял мальчика за руку, поднял, отряхнул камзол:

- Тебя ищут, ты нужен.

Во дворе людей было еще больше. Все они разделились на две группы: мужчины отдельно, женщины тоже. Квартальный мулла стоял на ступеньках террасы.

- Кто из близких есть у этой женщины, чтобы по законам шариата отвечать перед всеми? Муж есть?

Все знали, что муж покойной Хадичи где-то далеко, если и вовсе не помер. Мулла знал это не хуже других, но древний обычай нарушать было нельзя.

- В Ташкенте ее мужа нет. Он в России, - ответили из толпы тоже по обычаю.

- Есть у нее отец? - опять спросил мулла.

- Ее отец, наманганский мастер уста-Тилля, умер три года назад, - опять ответили из толпы.

- Есть у нее единокровные братья? - громко продолжал вопросы мулла.

- У нее есть только дальний родственник Юсуп-чахоточный, - ответил из толпы Усман-бай.

- Есть у нее взрослые сыновья?

- Нет, у нее только маленький и несмышленый сын Талиб, - опять ответил Усман-бай.

- Кто будет наследником этой женщины?

- Я буду, - неожиданно для всех сказал Усман-бай. - Я буду наследником и опекуном мальчику, я родственник ее мужа.

В толпе зашумели, раздались недовольные голоса, но слова были какие-то глухие, невнятные.

- Так не годится, - из группы женщин возразила бабушка Джамиля. - Так не годится.

Мулла стоял невозмутимо и ждал, что будет дальше.

- Я буду наследником, я опекуном буду. Мне ихнего имущества не надо, я из любви к родственнику возьму все на себя, - сказал опять Усман-бай.

В это время к мулле подошел дядя Юсуп и указал на Талиба, стоявшего в дверях кузницы.

- Вот сын Хадичи - Талибджан. Ему двенадцать лет. Он умный мальчик.

- Правильно! - крикнула бабушка Джамиля.

- Пусть сын будет наследником, по закону! - прозвучал из толпы мужчин голос Тахира-поденщика - сына бабушки Джамили. - Усман-бай никому добра не сделал. Только живот свой любит.

Мулла еще минуту помедлил и взял Талиба за руку.

- Талибджан будет наследником этой женщины без всяких опекунов. Он теперь отвечает за все, как взрослый, - сказал мулла и начал опять задавать вопросы толпе: - Кому из вас была должна покойная Хадича? У кого она брала в долг деньги или муку, мясо или рис? Кому она не отдала?

- Она всегда отдавала долги, она никому не должна, - отвечали люди.

- Может быть, она обидела кого-нибудь?

- Никого она никогда не обижала, - был ответ.