Юз Алешковский - Кыш и Двапортфеля [сборник]

Весь наш класс одновременно ахнул и, сообразив, что это действительно так, зааплодировал, захлопал крышками парт, и я встал, совсем расклеившись уже от счастья, а кто-то попал мне в затылок шариком из промокашки, о котором я мечтал с самого начала урока.

– Тише! Рубинштейн! Положи трубочку на стол… Я жду!.. Ребята! – сказал Роман Ильич, когда изумлённый Витька положил трубочку на стол. – С чем пришёл к своему двенадцатилетию Петя Козлов? В начале урока он сделал великое географическое открытие. Он открыл в Африке пустыню Гоби! – И я вместе со всеми захохотал. – Затем совсем недавно, в отличие от своего великого тёзки и однофамильца, нашедшего в пустыне Гоби две тысячи книг, Петя потерял библиотечную книжку «Одиссея капитана Блада»…

– Да-а… Не очень-то нас хвалят при жизни, – шепнул мне Митя.

Я кивнул.

– Но, ребята, – продолжал Роман Ильич, – я хочу сказать о другом. И вы и я были с Петром Кузьмичом Козловым в двух турпоходах. В отличие от многих, он ни разу не хныкнул, когда было холодно и шёл дождь, когда хотелось пить, а Ковалевская опрокинула бидон с водой. Петя не предлагал бросать жребий, кому чистить картошку, а чистил её сам. Он отдал свою телогрейку простывшей из-за неорганизованности Тертерян, не позволив сделать этого мне, старику. И Пете было несладко… А когда Уланову показалось, что его укусила гадюка, что сделал Петя? Вы побрезговали, а он высосал из улановской пятки яд, которого не было, потому что Уланов не сумел отличить ужа от гадюки. Кроме того, Петя вовремя одёрнул Покрышкина и Федотова, сделавших попытку съесть волчьи ягоды…

– Их Забельская одёрнула, – поправила Маша Романа Ильича так же, как он её насчёт курганов, а я подумал: «Наверно, это на радостях в дни рождения приписывают лишние заслуги и великим людям и не великим, вроде меня…»

– Да, да… простите. Скоро звонок, и я хочу сказать, что, несмотря на отдельные ошибки в учёбе, наш Петя Козлов в день своего рождения и вообще может быть назван Великим Товарищем! Будем брать с него пример. Поздравляю!

Роман Ильич пожал мне руку и преподнёс книгу «Русский географ и путешественник П. К. Козлов».

Все снова захлопали крышками парт, зазвенел звонок. Роман Ильич сказал, разведя руками:

– Не-ве-роятный факт! – и вышел из класса.

Все меня обступили, стали расспрашивать, не родственник ли я путешественника, а многие вспомнили про своих великих и знаменитых однофамильцев. Федотов, который всегда всем завидовал, сказал мне:

– Везёт тебе. Про футболистов небось в календарях не пишут.

А Варфоломеева пожалела, что нам нельзя поменяться фамилиями. Она очень любила меняться.

Я подошёл к тихой-тихой девочке Лине Пруть (она уже решала задачки по алгебре для девятого класса) и сказал:

– Ты хоть и Пруть, а на самом деле Софья Ковалевская и великая алгебраичка.

Лина улыбнулась и тихо сказала:

– У меня через три дня день рождения…

Вот тогда я залез на парту и предложил:

– Давайте вывесим список с нашими днями рождения и всегда будем друг друга поздравлять и дарить вскладчину подарки! Традицией это называется. А то что?..

Все согласились. Это действительно было интересно. Только Кожинов предложил сделать в списке графу, чтобы именинник записывал в неё, какой подарок он хотел бы получить.

– Это неинтересно, – решили мы.

Я сел за парту, раскрыл подаренную книгу, и мне стало как-то неудобно перед своим великим тёзкой из-за того, что я раньше ничего о нём не знал. Но я же и про себя не знал, что являюсь Великим Товарищем…

Митя Вишневский грустно спросил у меня:

– А Вишневский был какой-нибудь великий?

– Вишневский?.. – я задумался. – Как же! Мазь такая есть. Вишневского.

– Правда? – не поверил Митя.

– Клянусь! Это Великая Мазь. От неё все болячки сразу пропадают, – сказал я Мите. – И не грусти. Может быть… я точно не обещаю… я подарю тебе твою марку Мозамбика на день рождения…

Тут зазвенел звонок, а Белобоков всё ещё наскакивал на Рубинштейна и приставал:

– Ну давай поспорим, что было сразу два композитора Рубинштейна! Давай! Слабо?.. Антон и Николай! Эх, ты!.. Однофамилец называется!

Из-за дождей я и Петька целую неделю не могли съездить на озеро. Но вчера утром он разбудил меня и крикнул:

– Едем! Погода!!

Я быстро оделся, положил бутерброды в Петькин нейлоновый пакет, и мы выбежали на улицу. До вокзала мы шли босиком по тёплым лужам, и последние пузыри, отражая нас, удивлённо таращились.