Диана Джонс - Волшебные одежды

А Река с тихим шипением начала подниматься и разливаться. К вони, стоявшей с самой зимы, добавился новый запах, запах сырости. Но он все-таки был не такой противный. Я почувствовала, что земля у нас под ногами мелко подрагивает — из-за идущего издалека массивного потока.

— Я слышу, — сказал Утенок. — Я просто не выдержал. Я сейчас перестану.

И перестал — только еще какое-то время всхлипывал. Мы затащили лодку в сарай. Я сказала, что надо загнать сюда кур. Куры — занятные существа. Мозгов у них никаких, но при этом они откуда-то знают про половодье. Когда мы пошли их искать, оказалось, что они сидят на холме, рядом с домом тети Зары, и нам никак не удавалось загнать их домой. Они даже на зерно не приманивались. А корова впервые не полезла в огород. Обычно ей только дай волю — она сразу же шасть туда, и давай жевать капусту. А теперь мы ее и толкали, и тянули — потому что думали, что оставлять ее на берегу Реки опасно, — и в конце концов привязали так, чтобы она могла объедать траву с дорожки в огороде.

— Все равно она съест капусту, — сказал Утенок. — Вы только гляньте, как она на нее смотрит!

Мы стали убирать капусту с тех грядок, до которых корова могла дотянуться, и тут из дома вышла Родин.

— О, правильно! — сказала она. — Наберите-ка вы овощей, чтобы нам хоть на неделю хватило. А то, похоже, к завтрашнему дню наш огород затопит. Такого сильного половодья еще не бывало.

Мы надрали капусты и лука, и повыдергали последнюю морковь, и свалили это все в чулане, в котором Робин моет посуду. Но Робин сказала, чтобы мы подобрали овощи с пола и сложили на полки, потому что вода дойдет и сюда.

Робин — самая старшая из нас, и лучше всех знает Реку. Потому мы ее послушались. К тому времени, как мы управились с овощами, уже стемнело. Река негромко рокотала. Робин принялся доить корову, а я пошла взглянуть на Реку. Вода из зеленой сделалось коричневой, а течение стало сильнам, словно мускулы в ногах. Полоса грязи уже скрылась под водой. Я увидела, как под самым берегом из-под воды цепочкой поднимаются желтые пенящиеся пузырьки. Постепенно вода светлела и из коричневой превращалась в желтую. Так всегда бывает во время половодья — только сейчас вода почему-то была не такая, как всегда, а темно-желтая. Пахло землей — чистый, свежий запах, который всегда несет с собой половодье. Мне подумалось, что сейчас этот запах сильнее и резче, чем обычно.

— Да просто в горах, откуда течет Река, погода не такая, как всегда, только и того, — сердито сказал Хэрн. — Может, разбудить Гулла и дать ему молока?

Гулл спал так крепко, что разбудить его нам не удалось. Потому мы оставили его в покое и поужинали сами. Нас обуревало какое-то странное чувство: с одной стороны, рокот Реки вызывал возбуждение, а с другой, мы чувствовали себя несчастными. Нам захотелось чего-нибудь сладкого. Когда мы получили сладкое, нам захотелось соленого. Мы попытались уговорить Робин приготовить что-нибудь из соленой форели — и тут послышался какой-то странный звук. Мы умолкли и прислушались. Сперва мы не услышали ничего, кроме гула и рокота Реки. А потом стало ясно, что кто-то скребется в заднюю дверь — именно скребется, а не стучится.

— Я схожу гляну, — сказал Хэрн. И отправился к задней двери, прихватив по дороге тесак.

За дверью обнаружился дядя Кестрел. Он прижал палец к губам, призывая к молчанию. Мы развернулись и уставились на него. Дядя, хромая, вошел. Сейчас он выглядел куда аккуратнее, чем во время первого визита, но все равно дрожал.

— Я уж думал, что к нам заявился какой-нибудь варвар, — сказал Хэрн.

— Самая компания для вас, — сказал дядя Кестрел и улыбнулся. Он взял у Робин из рук пирожок с вареньем, и сказал: «Спасибо, золотце», — но теперь это и выглядело, и звучало как-то неестественно. Видно было, что он чего-то боится.

— У нас дома побывал Звитт, — сказал дядя. — И он обзывал вашу семью варварами и колдунами.

— Мы не варвары! И не колдуны! — возмутился Утенок. — Это все знают!

— А знают ли? — спросил дядя Кестрел. Он наклонился над столом — так, что его огромная, дрожащая тень накрыла собою полки с чашками и тарелками. В сочетании с дядиным длинным трясущимся носом и подбородком это выглядело так угрожающе, что безраздельно завладело моим вниманием. Мне стало страшно. — Все ли это знают? Теперь кое-кто из шеллингцев видел варваров собственными глазами. И они помнят, что ваша матушка — да, моя Робин, она была настоящей красавицей, — выглядела в точности как варварка. А потом Звитт заявил, что вы не чтите Реку…