Эдуард Веркин - «Т-34». Памятник forever

Витька не стал спорить, он спрыгнул с гусеницы на землю, перелил коричневую грунтовку в консервную банку, вытащил из багажника мотоцикла кисть, еще одну захватил для Жмуркина.

– Красьте корму, – подсказал Генка. – Там много мелких частей, их валиком не взять.

Витька и Жмуркин перебрались за башню и стали красить баки и решетки. Сам Генка забрался на танк с другой стороны, обмакнул валик в таз с грунтовкой и…

– Стойте! – крикнул Генка. – Стойте… Не то делаем. Танк надо красить сверху вниз. А то мы внизу все закрасим, а наверх не добраться будет. Поэтому вы вдвоем полезайте на башню и малюйте там. А я буду с боков.

Витька и Жмуркин полезли наверх. Генка поставил тазик на корму и тоже забрался на танк.

– Витька, – командовал он, – ты полезай на пушку, у тебя руки длиннее. Садись на нее верхом и крась. Не забудь кисточку.

Жмуркин злорадно осклабился, Витька привязал к банке проволочный крюк, повесил его на пушку, затем уселся на нее верхом и стал работать.

– Витька, ты нашел себя, – Жмуркин чуть не поперхнулся от восторга. – Тебе такая позитура больше всего подходит. Сидеть на жерди верхом и проповедовать вечные ценности – это твой идеал, Витька. Дон Кихот верхом на пушке…

Красить орудие было легко. Витька мазал пушку кисточкой и отползал на свободное место, красил и отползал. Жмуркин грунтовал крышку люка, Генка водил валиком по борту башни. Он выкрасил правый борт и посмотрел на Витьку. И тут же его и пробил смех – Витька красил пушку не от дула к казенной части, а наоборот. И получилось так, что Витька оказался на самом конце пушки, а между ним и танком оказалось довольно значительное окрашенное пространство. Витька висел над землей метрах в двух с половиной.

Жмуркин тоже оценил ситуацию, бросил красить люк и сказал:

– Вот, Витька! Вот это и означает рубить сук, на котором сидишь! Так поступают только такие недальновидные креветки, как ты…

– Заткнись! – рявкнул сверху Витька. – Какого черта…

– Предлагаю его не снимать, – сказал Жмуркин. – Мы пока покрасим танк, краска просохнет, и Витька слезет так же, как и залез. Все просто.

– Мне неудобно тут сидеть, – пожаловался сверху Витька. – Это болезненно…

Жмуркин не удержался, достал камеру и сфотографировал сидящего на пушке Витьку.

– Пошлю на сайт «Российские чудаки сегодня», – сказал Жмуркин. – Может, хоть в этот раз что-нибудь выиграю, а то я вас туда посылал, посылал, да так и не послал толком.

Витька изловчился и плюнул в Жмуркина.

– Теперь точно будешь сидеть, пока сам не свалишься, – Жмуркин погрозил кулаком. – Дятел. Давай красить, Крокодайл.

– Да спрыгни ты просто, – посоветовал Генка. – Там же невысоко.

Витька решил было последовать совету Генки и спрыгнуть, но едва он сделал первое движение, как Жмуркин сказал:

– Один парень, он у нас в кинотеатре работал, полез вкручивать лампочку, а потом спрыгнул со стола – и все.

– Что – все? – спросил Витька.

– Обе ноги сломал. И челюсть вывихнул. Давай, Витька, прыгай, я буду носить тебе в травматологию апельсины…

– Иди ты. – Витька повис на руках на пушке.

Он болтался, выбирая местечко, чтобы получше упасть. И тут что-то внутри танка хрустнуло, пушка дернулась и стала опускаться вниз. Она опускалась медленно, так что Витька без всякого вреда для себя, как на кране, вернулся на землю. Ему даже не пришлось никуда прыгать.

Жмуркин расхохотался.

– Отлично! – крикнул он. – Это лучшее, что ты мог сделать, – уронить нам пушку! Ты еще танк с постамента столкни, для полного комплекта.

Витька в недоумении смотрел на пушку.

– Я не хотел…

– Все так говорят. И так памятник весь изуродован, так ты еще и пушку вниз опустил. На самом деле улица Проигравших, полная капитуляция…

– Хватит, Жмуркин, – Генка постучал по пушке. – Это можно будет исправить. Потом, когда все будет закончено. А сейчас так даже удобнее – красить будем – ничего не надо задирать. Все, арбайтен, арбайтен, солнце еще высоко!

Малярные работы продолжались до сумерек. Покрыв танк грунтовкой, ребята дождались, пока она подсохнет, и наложили первый слой черной водостойкой эмали.

В наступившей темноте танк стал почти неразличим.

– Черная кошка в черной комнате, – сказал Жмуркин. – Знаете, как Копперфильд [5]Статую Свободы заставил исчезнуть?

– В черный цвет покрасил? – спросил Витька.

– Не. Особым образом прожектора установил. Игра света и тени. Как с нашим танком. Вот оглянись.