Кирилл Сомов - И нет у него тайн

— Попался, пся крев! Я велю тебя запороть до смерти!

— Полегче, шановный, — холодно заметил полковник Шенсный, вынув наполовину саблю из ножен. — Немедленно отпустите мальчика и ответьте на его обвинения. Где Стефан и что вы с ним сотворили? И учтите, что еще час назад я отправил гонца в ближний город, так что уже к утру здесь будет половина королевского воинства.

Барон быстро смекнул, что игра проиграна и лучше уносить ноги, с наименьшими потерями. Но Винса отпускать не спешил.

— Так и быть, полковник. Кшиштоф! Приведи сюда нашего Стефана.

Несколько минут прошли в напряженном молчании. Присутствующие были готовы ко всему, вплоть до смертельной схватки. Наконец появились Збигнев и Кшиштоф. Они несли полуживого мальчика, а за ними плелся, держась за голову, посрамленный Войцех.

— О, нет... Что они с тобой сделали... — сдавленно проговорил полковник. — Это тебе даром не пройдет, негодяй...

Стефан поднял голову, слабо усмехнулся:

— Это вы, пан Шенсный... А я вот... Видите...

— Вижу, мальчик, я все прекрасно вижу... Примите его! — скомандовал он своим людям.

Но барон скрежетнул зубами, отшвырнул прочь Винса и перехватил у слуг Стефана. Никто даже моргнуть не успел, так быстро произошел этот обмен.

— Вы с ума сошли, барон! — поразился такой наглости полковник. — Что вы еще замыслили?!

А Лещинский уже вынул кинжал и приставил блестящее лезвие к горлу Стефана.

— Если кто шевельнется, я пущу ему кровь — твердо произнес он и стало понятно, что так и случится.

— Отпустите его! — слабо трепыхнулся Винсент. Он больно ушибся, когда его оттолкнул барон, но разве же это боль?.. — Умоляю, пан барон, отпустите Стефана! Возьмите лучше меня снова!

— Тоже мне, сравнил, — жестко улыбнулся барон. — Сын воеводы и нищий приблуда.

— Оставьте Стефана и я позволю вам покинуть имение. — сказал полковник. У него не было иного выхода.

Барон раздумывал с полминуты, потом все же решился:

— Даете слово?

— Да, я даю вам слово, что не буду преследовать.

— Хорошо, я отпускаю вашего Стефана, но второго мальчишку все же возьму с собой. Я верю вашему слову, полковник, но и гарантии не помешают.

— Не отдавайте ему Винса! — заволновался Стефан. — Он же его прикончит, едва выйдет за ворота!

— Без Винса, или как там его, не будет разговора! — отрезал барон.

Теперь настал черед поразмышлять полковнику. Но все решилось помимо него — Винс подошел к барону, встал перед Стефаном на колени, поцеловал его слабую кисть.

— Стефан... — сказал он еле слышно, — я тебе очень признателен... Ты спас мне жизнь и теперь пришел мой черед. Не беспокойся обо мне, все будет хорошо... Пан барон, отпустите его, я готов идти с вами...

— Какое благородство, кто бы мог подумать, — с долей ехидства заметил барон, но все же оттолкнул от себя Стефана, прямо в руки стоявшему напротив полковнику. А сам подхватил Винса и прижал к себе, закрываясь, словно щитом.

— Храбрец... Ребенком прикрываешься... — брезгливо произнес полковник. Он бережно принял Стефана и поднял его на руки. — Пропустите его и его вояк! И запомни, пан Лещинский... если хоть волосок упадет с головы Винсента... Я умею мстить, и никому не желаю в этом усомниться!

Исполняя приказ, его воинство расступилось, давая дорогу людям Лещинского. А те, наскоро оседлав коней, поспешили убраться.

Стефан, глядя им вслед, едва не плакал:

— Неужели вы так и отпустите их?! Пусть увозят Винса, да? Велите их задержать! — говорил он полковнику.

— Успокойся, мальчик... Я дал слово, что не буду препятствовать... Но будь уверен, этот обнаглевший шакал недолго будет радоваться. Я лично испрошу у короля позволение наказать негодяя за все причиненное зло. Он взял на себя слишком много, посягнув на твою жизнь и честь.

Полковник прижал к себе мальчика, что лежал у него на руках. Так они оба смотрели вслед удалявшемуся барону Лещинскому и слышали затихающее в предрассветной дымке эхо тонкого голоска Винса:

— Стефа-ан! Проща-а-а...

В третий раз за одну ночь поменял Винс транспорт. Сейчас он ехал в седле с бароном Лещинским. Надо сказать, соседство это было весьма неприятно обоим.

Барон всю дорогу молчал, и было это молчание, словно затишье перед бурей. Он думал о Стефане. Барону было невероятно досадно, что какой-то мальчишка своим упрямством разрушил такой замечательный план. Согласись Стефан на опекунство, и Лещинский получил бы в пользование огромные богатства павшего воеводы. Но щенок отказался и пришлось прибегнуть к насилию. Однако и тут барона поджидала неудача. Невесть откуда взялся этот полковник-выскочка, заставил покинуть поместье.