Олег Верещагин: Ох уж, эти детки!

— Крысу жалко, — сказал Юрка. — Ну, что будет!!!

Это оказалось слабо сказано. Вообще-то, как выяснилось, в саду дело и ограничилось той вспышкой — сгорели остатки горючего. Но от удара сработала катапульта. И в открытую форточку, за которой стоял мэр, повязывавший на себя галстук (по отзывам очевидцев, у него в этот момент был вид человека, решившего повеселиться) влетел блок кабины. Рухнул на письменный стол. Раскрылся. Из него вышла обалделая, но непокорная крыса с надписью, хорошо видной на ошейнике. Крыса тяпнула мэра за галстук и деловито скрылась где-то в доме.

Её сопровождал бабий визг "отца города"…

…Самое странное, что дело кончилось штрафом. Но это в отношениях с мэром. А для ЮКа это обернулось домашним арестом — даже мать макса, обычно вообще не понимавшая, что делает в ее доме какой-то мальчишка, называвший себя ее сыном, пошла на применение санкций. Поэтому утром 1 июня 2005 года Федька Гриднев сидел и офигевал на крыльце один.

Орлогс (2.). Судьба.

1. Прибор для измерения высоты. 2. С древнеисландского это слово переводится как "изначальный закон"

Калитка открылась и вошел Макс. Федька находился в таких угнетённых чувствах, что даже не удивился появлению угнетенного друга — подвинулся, давая место и спросил:

— Чипсы будешь?

— Угу, — угу также скорбно ответил Макс. Федька указал за спину; Макс исчез и через пару минут вернулся с большим пакетом «Lays», который поставил между собой и Федькой.

Минут десять мальчишки прикладывались к пакету, потом Федька сказал: "Да-а…", поднялся и вошел в дом, чтобы вскоре появиться с другой стороны дома с двумя длинными шестами в одной руке. В другой он нес новодельную копию европейского меча Х века. Прислонив шесты к крыльцу и повесив на них пятнистую безрукавку, Федька по-боевому перехватил меч и молча, размеренно, словно выполняя надоевшую, но необходимую работу, закружился по двору. Это был странный танец, ничуть не напоминавший работу с мечом в китайском у-шу или японском кэмпо — Федька не принимал красивых поз и не делал ненужных движений. Только пел воздух, рассекаемый сталью, да повисали в воздухе на миг размазанные полосы ударов. Минуты через две, отложив меч, Федька подхватил шест и перебросил второй Максу. Тот, зажав палку коленками, стянул фирменную майку и ловко выпрыгнул через перила, в прыжке перехватив шест обеими руками. Но как раз в тот момент, когда друзья готовились вступить в схватку, калитка открылась во второй раз.

Пришла Саша.

— Я гляжу, на арест все наплевали, — заметил Федька, вместо удара ставя шест на носок кроссовки. — Не слишком ли нагло?

Саша хрустнула чипсом и сделала знак ладонью. Макс, перебросив ей шест, пожал плечами:

— Ну, определённый элемент наглости тут есть. Но дома никого нет, а честного слова я не давал. Поэтому счел возможным покинуть место заключения.

— Так, — Федька прокатил шест по руке. — Александра?

— А я просто сбежала, — независимо ответила девчонка. — Мать сказала, что выпорет, если хоть шаг сделаю за порог. Посмотрим — все-таки новые ощущения… Ударимся, вождь? — она хрустнула вторым чипсом и, соскочив с крыльца, приняла стойку, делая легкие выпады то одним, то другим концами шеста. Светлые волосы, собранные в хвост на макушке и широкий браслет на правом запястье придавали Саше воинственный вид.

Но и на этот раз схватке не суждено было произойти. Пока Федька и Саша готовились, Макс, бросивший взгляд на высокий забор, подавился чипсом и замер, моргая глазами. Потом нерешительно сглотнул и сказал:

— Э…

Получилось достаточно громко. Федька и Саша, посмотрев друг на друга, проследили взглядами направление его изумления — и тоже остолбенели.

На заборе — метрах в десяти от калитки — сидел тяжело дышащий Юрка. само по себе это не могло удивить — кипучий разум Юрки, конечно, мгновенно просчитал: пробежать десять метров до калитки — секунда, открыть — еще одна, войти — ноль пять секунды; взлететь на забор — полторы секунды, на тридцать процентов быстрее. Удивляло то, что Юрка был не только босиком, но еще и одет в какую-то невообразимую хламиду, намотанную на него на подобие римской тоги. Юрка никак не мог отдышаться, и этим воспользовалась Саша, пришедшая в себя первой:

— Ты, что в кришнаиты записался? — с вкрадчивым ехидством спросила она. Юрка сделал какое-то движение взлохмаченной русой головой, которое можно было расценивать как «да», «нет», пожелание долгой жизни и предложение проваливаться к черту, — "Тятенька, купите книжку в поддержку Кришны! — Да я, милки, в Кришну-то не верю… — Тятенька, а Кришне это по фигу, вы книжку купите!"