Ада Чумаченко: Человек с луны[Рис. П. Староносова ]

— Туй! — кричал Маклай.

— Маклай! — кричал Туй. И оба улыбались друг другу.

Ульсон и Бой, выбежавшие из кустов, с удивлением смотрели на них.

— Всё хорошо! — сказал Маклай. — Вот мы уже и подружились. Ульсон, нет ли у вас табаку? Мне хочется что-нибудь подарить Тую.

Ульсон молча вытащил из кармана пачку табаку и протянул Тую. Туй повертел её и, не зная, что делать с подарком, сунул пачку за свой браслет.

Затем он повернулся к зарослям и что-то крикнул на своём гортанном наречии. '.

Ветки легонько шевельнулись. То здесь, то там среди раздвинутой листвы показывались курчавые головы и тёмно-коричневые руки. Туй делал знаки, приглашая людей подойти поближе, но папуасы стояли не двигаясь.

— Подходите, подходите, не церемоньтесь. Будьте как дома, — ободрял их расхрабрившийся Ульсон, подмигивая Маклаю, но не делая ни одного шага вперёд.

Папуасы жались друг к другу и молчали. Маклай взял одного из них за руку и вывел на середину площадки. Потом второго. Потом третьего. Их было человек восемь, и каждого из них нужно было вывести за руку и усадить в кружок на самой середине площадки. Это было не так уж легко. Маклай отёр пот со лба и, усадивши последнего, сел сам среди них на камень.

— Ну, Ульсон, — сказал он, — что у нас есть с собой? Давайте сюда!

Из сумок, перекинутых через плечо, Ульсон и Бой доставали всякую мелочь.

Здесь были и бусы, и гвозди, и крючки для рыбной ловли, и обрывки ярких материй.

Папуасы с любопытством присматривались к диковинным подаркам и охотно, хотя и осторожно брали их из рук Маклая.

— Нет, ты только посмотри на них! — шептал Ульсон на ухо Бою. — Ну мыслимое ли дело, чтобы христианин и приличный человек водил компанию с этими субъектами? Посмотри, какие на них ожерелья. Будь я проклят, если они не из собачьих зубов! А что они делают со своими носами! Посмотри, каких палочек понатыкали они туда. Некоторые, ей-богу, не тоньше моего карандаша. А у этого вместо палочки— кость. А у этого — раковина! А посмотри, какие волосы! Ведь они же выкрашены красной глиной!.. А в волосах — цветы, перья, деревянные гребни, рыбьи кости! Вот франты так франты! Воображаю, сколько бы дали в Швеции, чтоб только посмотреть на них! Вот захватить бы туда с собою парочку! Только наш-то разве согласится на это! Он и разговаривает с ними, как с родными братьями. По плечу трёп-лет, смеётся, за руку берёт… И это белый человек! Знаменитый учёный!

И Ульсон даже передёрнул плечами от возмущения.

Бусы, гвозди и ленты были розданы. Папуасы радостно вскрикивали, хлопали в ладоши, пробовали гвозди на зубок и с увлечением тыкали тонкие травинки в отверстия бус. Обменявшись с Туем несколькими фразами, двое юношей направились к хижинам. Оттуда они вынесли кокосовые орехи, связки банйнов и даже двух поросят, крепко-накрепко связанных лианами.

Маклай с удивлением смотрел на груды провизии, сложенной у его ног. Туй смеялся подбоченившись. Ульсон ткнул ногой в поросёнка и одобрительно хмыкнул:

— Ну что ж, поросята ничего. Не хуже, чем в Мальме. Я думаю, следует взять.

Маклай обернулся к Тую И решительно замотал головой.

— Не надо! Мне ничего не надо! — говорил он. — Оставьте это у себя. Слышишь, Туй, оставь это себе!

Но Туй тоже замотал головой. Он повелительно протянул руку сначала к поросятам, а потом к Маклаю. «Твоё», — говорил этот жест.

Маклай устало пожал плечами:

— Ну, что ж поделаешь! Значит, такой у них обычай. Бери поросят, Бой.

Но папуасские юноши сами наклонились к своим подаркам. Они высоко подняли их над головой и остановились, ожидая приказа Маклая.

Маклай посмотрел ещё раз вокруг себя. Тонкий месяц, точно запутавшись в перистых листьях пальмы, уже светлел на бледно-зелёном нёбе. Вечер подошёл незаметно и быстро. Темнее стали деревья. Плотнее — кусты. Только вершина горы ещё светилась вдали розово и нежно. И ещё сильнее пахли цветы, свисающие с узловатых, изогнутых веток, похожих на гигантских змей.

— Пора на «Витязь». — Маклай, повернувшись к папуасам, вдруг поклонился им низко и серьёзно.

Папуасы как будто поняли его. Юноши ещё выше подняли свою ношу и двинулись вперёд, показывая дорогу Маклаю. Остальные пошли сзади, переговариваясь и перешёптываясь между собой. Кто-то затянул песню. Отрывистые звуки были однообразны и заунывны. Дорога спускалась к морю уступами, и сигнальные огни «Витязя» были видны ещё издалека.

Шлюпка была на месте. Волны с тихим шипением бились о её корму. Маклай прыгнул в лодку и показал Тую на место возле себя. Туй нерешительно покачал головой. Молчали и остальные папуасы, но когда шлюпка стала удаляться, две лёгкие пироги поплыли за ней и проводили её до «Витязя».