Виктор Сидоров - Тайна Белого камня (ранняя редакция)

Вася сидел на корме, названной капитанским мостиком. Время от времени он подгребал веслом, чтобы лодку не повертывало течением. Рубка, установленная в носовой части «Открывателя», мешала ему смотреть вперед, приходилось привставать, чтобы выбирать впереди правильные ориентиры. Миша полулежал на весловом сидении. А Лева не мог найти себе места. Нет, он нашел бы, где присесть, если бы хотел. Но в том-то и дело, что он этого никак не хотел. Им овладела безотчетная радость. Хотелось прыгать, смеяться, без конца любоваться этим веселым утром и чувствовать себя путешественником, которому, может быть, предстоит открыть величайшую тайну… Лева залезал в кубрик, пробирался к Васе на корму, тряс увальня Мишу.

Но вот ему пришла неожиданная мысль.

— Ребята, знаете что? Давайте вести вахтенный журнал, как на всех кораблях. Все, что произойдет с нами в пути, мы будем записывать.

— Это уж как положено, — солидно ответил Вася со своего капитанского места.

Не медля ни минуты, Лева расстегнул планшетку, достал оттуда один из своих блокнотов и старательно вывел на обложке: «Вахтенный журнал парусной шхуны «Открыватель» .

Затем на первой странице написал:

«Заложен на верфи близ Майского 25 июля 195… года. Спущен на воду 30 июля 195… года».

— По-настоящему у тебя получается, — проговорил Миша, с любопытством заглядывая в блокнот. — «Заложен на верфи»! Здорово!

А Лева продолжал писать:

«Экипаж шхуны «Открыватель:

1. Родионов Василий — капитан.

2. Чайкин Лев — штурман дальнего плавания.

3. Борков Михаил — матрос.

4. Кузька — корабельный пес».

— Ишь ты, какой хитрый! — запротестовал Миша. — Василь — капитан, ты — штурман дальнего плавания, а я всего-навсего матрос? Дудки!

— Не хочешь матросом? Это же почетно!

— А почему себя не поставил?

— Себя?.. — опешил Лева. — Да потому, что… — Он не мог найти ответа. — Ну, хотя бы потому, что я разбираюсь в карте и умею находить дорогу по азимуту.

— И пусть! А я тоже не хочу быть матросом. Вот и все!

«Штурман дальнего плавания» на минуту задумался.

— Хорошо, будешь боцманом.

— Боцман — дело другое, — сразу успокоился Миша. — А то — матрос. Какой добрый!

Вася слушал их молча, с улыбкой. Ему было приятно, что его кандидатура в капитаны не вызвала никаких возражений. Один лишь Кузька ко всему оставался равнодушным. Что он смыслил в морских чинах!

Лева перевернул страницу и написал: «30 июля. В 5-00 одномачтовая шхуна «Открыватель» подняла якорь и вышла из гавани курсом на норд-ост. Шхуна снаряжена всем необходимым для отыскания партизанского склада на полуострове Безымянном…»

Солнце поднималось все выше и выше. Становилось жарко. «Открыватель» по-прежнему быстро скользил вперед.

— А не пора ли завтракать, ребята? — вспомнил Миша.

Предложение было принято единогласно. Даже Кузька помахивал хвостом и умильно смотрел на Леву, пока тот доставал продукты.

Принялись за еду. Хрустели огурцы, исчезали алые помидоры, холодные котлеты и оладьи.

С трудом проглотив последнюю оладью, Лева вдруг испуганно произнес:

— Воды-то мы не взяли…

Вася и Миша захохотали.

— А под тобой что?

— Ох, правда! — облегченно вздохнул Лева. — Я и забыл, что она пресная.

Он взял видавший виды, закопченный на кострах котелок, зачерпнул речной воды и напился.

После сытного завтрака движения ребят стали ленивыми, вялыми. Захотелось спать: ночью ведь спали плохо. А тут еще разморило солнце.

Первым не выдержал боцман. Он, кряхтя, полез в кубрик и улегся на запашистом сене. За ним, сладко позевывая, последовал Кузька.

«Открыватель» хоть им никто не управлял, шел вперед почти без отклонений.

Широко и раздольно раскинулась Обь. Букашкой выглядел на ней «Открыватель», которого река несла бережно и легко. Ни разу в жизни Лева не видал красивее мест, мимо которых плыл теперь.

Река иногда сильно сужалась, и берега начинали медленно сходиться, словно собираясь раздавить лодку. Глубокие ложбины, прорезавшие и тот и другой берега, поросли так густо, что казались непроходимыми. Здесь были и рябины, и черемухи, и березы. Всюду, где оставалось хоть немного свободного места, буйно росли смородина, ежевика, шиповник. А наверху, на самой кромке яров, гордо высились сосны.

— Эге-ге-гей! — закричал Лева. И откуда-то издалека, из глубины чащоб с перезвонами, так же радостно и гулко, откликнулось эхо: