Чавдар Шинов - Похищение автобуса

Странные сны снились в ту ночь Панчо и Лидусе. Беспорядочные такие, пестрые…

Панчо, к примеру, приснился громадный автобус, в котором ехало такое множество взрослых, что если бы они все разом вышли и отправились на стадион, то заполнили бы все трибуны… И каждый из этих взрослых, разумеется, был страшно занят. И наверно, поэтому у всех были такие хмурые, серьезные лица, а когда их доставили в Южную Хахохихиландию и предложили поиграть в лапту, они подняли такой крик, стали так ругаться, что впору было растеряться… А потом они выстроились словно огромный хор — мужчины в черных фраках, а женщины в длинных платьях — и затянули серьезную и ужасно воспитательную песню без слов. Что-то вроде «Ла-лала-лллллла! Лла-ла-ла-ла-ла-ала-ла!» А потом к Панчо подбежал один взрослый в оранжевой одежде и суровым голосом спросил, не он ли, Панчо, нацарапал на стене лестницы дома № 56 «Иван-Барабан-Пой-май-Мышек-на-Крыше»?

— Я, — пискнул перепуганный Панчо.

И знаете, что сказал ему на это мужчина в оранжевом?

— Это нечестно, он дал вам два пистолета и вы дали ему обещание… а ты взял и опять нацарапал: Иван-Барабан-Поймай-Мышек-на-Крыше! Это очень даже непорядочно!

И Панчо стало ужасно неловко, потому как это и в самом деле нечестно!

Лидусе же снился пудель Рудольфе Валентино. Такой, знаете, чернявенький и немного глуповатый пудель с высунутым от жары язычком. Она познакомилась с ним, когда они всей семьей ездили на море в Созополь, и Рудольфо Валентино, хозяином которого был один чех, очень к ней привязался, потому что она тайком от мамы скармливала ему свой завтрак и чесала брюшко, от чего, как известно, пудели приходят в совершеннейший восторг.

Но давайте не будем уподобляться старушкам, которые обожают рассказывать сны соседкам за утренней чашечкой кофе. Одна, к примеру, скажет, что видела во сне реку, а другая спросит — какая была в той реке вода: мутная или прозрачная. Потому как, если верить старушкам, видеть во сне прозрачную воду не к добру — прозрачные слезы лить. Совсем другое дело, когда вода мутная — стало быть, жди добрых вестей!

На следующий день Панчо и Лидуся проснулись рано. Мир был залит солнечным светом. На балконе дома напротив женщина развешивала пестрые детские одежки, кто-то включил радио на полную катушку, и по всей округе гремел неистовый рок, через палисадник семенил квартальный почтальон с доверху набитой сумкой.

Панчо подбежал к распахнутому окну, оглядел все это утреннее великолепие, шумно потянулся и сказал сестре:

— Намечается очень приятный и удобный для похищения автобуса день! Не слишком жарко, не слишком холодно! Прямо-таки расчудесный день для похищения автобуса с линии № 80!

— И говорить нечего! — согласилась с ним Лидуся. — Идеальный день! Но знаешь, мне как-то немного не по себе! Все же взрослые… Кто их знает, что они станут говорить, когда мы привезем их в Южную Хахохихиландию и признаемся, что устроили это похищение ради того, чтобы поиграть!

— А по-моему, ты напрасно беспокоишься! Если они слишком расшумятся, мы напомним им, что и они когда-то тоже были детьми! Разумеется, они нам не поверят, но мы будем стоять на своем! Посоветуем им заглянуть в старые альбомы, которые неизвестно для чего хранит каждый взрослый, и тогда они убедятся, что тоже были когда-то совсем крохотными, и вспомнят, как им тоже хотелось поиграть с мамой и папой, а те были вечно заняты…

Ребята быстро умылись, оделись и сели за стол завтракать. Отец пил кофе, держа чашку в одной руке, а другой торопливо заталкивал в портфель чертеж новых башмаков, мама подводила глаза перед крохотным зеркальцем, прислоненным к чашке. Вы, конечно же, знаете, что женщины утром обыкновенно рисуют под глазами разные линии, наносят на веки синий, белый и коричневый грим, чтобы когда посмотрят на кого-нибудь прищурившись, выглядеть ужасно красивыми…

— Вы что это сегодня поднялись ни свет ни заря? — спросил их отец, допивая кофе и закуривая сигарету. — Если б я мог поспать, сколько влезет…

— Дети, кушайте, помогайте бабушке, будьте послушными, не устраивайте в квартире кавардак и не «забудьте одеться потеплее, если вдруг похолодает! — скороговоркой произнесла мама последние указания.

Она говорила эти или подобные слова каждое утро, уходя на работу. Если на дворе стояла зима, добавляла: «Не промочите ноги!» Если в дневнике у Панчо красовалось замечание, что он плохо вел себя на уроке, наказывала: «Слушайтесь учителей!» И целовала их… Надо признаться, целовала наспех и довольно-таки рассеянно.