Михаил Смирнов: Тайна старого подземелья

Разыскал улицу. Шел, рассматривал номера, наконец-то, добрался до его дома. Забор высокий, ничего не увидишь, только слышно, как собака начала лаять, когда меня учуяла.

Постоял у калитки. Потом все-таки решился. Раз постучал кулаком, второй — тишина. Несколько раз ударил и хотел уйти, думал, что хозяев нет дома, как вдруг кто-то громко цыкнул на собаку, та взвизгнула и замолчала. Потом такой бас раздался, что я вздрогнул от неожиданности:

— Кого надоть?

Учитель засмеялся, вспоминая, и продолжил:

— Растерявшись, я еле выдавил из себя, что первое на ум пришло: — Квартирантов пускаете? Есть свободный угол?

— Пришлых не пущаем, — опять донесся бас, — а ты хто будешь?

— Я… Я работаю историком, — запнувшись, ответил ему. — Приехал в отпуск, а негде остановиться.

Послышались шаги, скрипнула калитка…

«Ну, — думаю про себя, — попался! Не старика, а Илью Муромца перед собой увижу, судя по голосу».

Распахнулась калитка, а передо мной стоит старичок-боровичок. Маленький, небритый, но взгляд, скажу вам, словно огнем обжег, когда на меня посмотрел.

— Чтой-то не похож на хисторика, — с подозрением сказал он и добавил с ехидцей, — мальчонка ишшо, а туда же — хисторик!

— Дедуля, я же только институт закончил, — начал объяснять старичку. — Первый отпуск заработал. Хотел ваши края посмотреть да о старых временах написать.

— А чтой-то тебя на былое потянуло? — не унимался старик.

— Хочу узнать, как тут люди жили, чем занимались, какие песни пели, обряды… — стал ему перечислять. — Жаль, негде остановиться. Хожу, ищу, кто на две недельки пустит, а я бы уплатил…

— Ишь, богатей выискался, — съехидничал старичок. — Раньше-то студиозы бедными были, не то, что нонче. Ну, ладноть, так и быть, проходи…

Он пошире распахнул калитку, я во двор вошел, где бегала огромная собака и остановился.

— Иди-иди, не боись, не тронет, — подтолкнул кулаком старик. — Шельма, на место! Обувку оботри, сними и в горницу проходи.

Я вошел в небольшую комнату, где стояла старенькая кровать, такой же диван, стол и две-три колченогих табуретки, и сильно пахло самосадом, и с десяток фотографий висело в простенках между маленькими подслеповатыми оконцами.

— Не стой как столб, — громыхнуло позади меня. — Сидай к столу. Баул-то положи, не украдуть. Хех, дак чегой-то красть — дыра в кармане и вша на аркане. Хех!

— А где ваша супруга? — спросил у него.

— Э-э-э, малой! Почитай, лет двадцать, как бобылем живу. Щас, погодь чуток, на стол приготовлю и погуторим. Как тебя кличут, малый?

— Павлом, — ответил старику, присаживаясь к столу, — а вас?

— Пашка, значитца, а меня дедом Петрухой. Счас за знакомство, опрокинем по лампадочке. Сам делал. Скусная! — причмокнул старик и засеменил к печке, откуда достал чугунок, положил в тарелку картошку в мундирах. Юркнул в подпол, чем-то стал греметь…

— Пал Матвеич, — перебил Саша учителя, — что дальше-то было? Узнали о Вороне?

— Что? — посмотрел учитель отсутствующим взглядом на ребят, словно находился где-то в далеком прошлом. — А-а-а, извините, мальчики. Былое вспомнилось. Да, узнал я от деда Петра, но смог его разговорить лишь к концу отпуска. По его словам выходило, что банда, где главарем был Ворон, объявилась в тех местах перед революцией. Грабили лавочников, магазины, и уходили, оставляя листок, где был нарисован ворон. Сколько гонялись, устраивали засады, но банда исчезала в подземелье, обходя все преграды. Слух прошел, что ими кто-то еще руководил, давал сведения, когда и кого грабить, и куда уходить от погони. Последним их делом было нападение на почтовую карету, где под усиленной охраной везли золотые слитки. Небольшую часть смогли отбить, и заметили, что помощь стражникам идет, банда развернулась и, отстреливаясь, поскакала от погони. И после этого они пропали, как сквозь землю провалились. Всю полицию подняли, искали их, но бесполезно. Сунулись в подземные ходы, но найди-ка там. В них можно целую армию спрятать. А потом случилась странная история. Буквально, за два-три дня до революции вспыхнуло полицейское управление. Думали, что снова банда объявилась. Но нет, ошиблись. Кинулись разбирать развалины и увидели, что исчез весь архив с документами. Решили, что сгорел. А вскоре услышали монахи в глубине подземелья сильный грохот, словно что-то взрывали. Пока туда добрались, обнаружили, что в тоннелях сделаны обвалы. А потом пришла новая власть, и все завертелось, закружилось. Дошла очередь и до подземелья. Сунулись, а завалы так и не смогли разобрать. Махнули рукой, хотели позже ими заняться, но так и забыли. Да и некогда было. Жестокие бои тут проходили. Много людей погибло, пока новую власть установили да банды истребили. Время прошло, монахов не стало, а местные жители предпочитали молчать. Так постепенно все и забылось.