Юрий Сотник - Петухи

Там, почти вплотную к обрыву, желтой стеной подступила спелая рожь. По тропинке, скрытой во ржи, кто-то шел. Сначала среди колосьев мелькала лишь серая кепка, потом показалась голова, потом — голые загорелые плечи.

— Несет нелегкая! — проворчал Паша.

Он сел на песок, положил текст на колени и продолжал зубрить уже вполголоса.

Путник вышел из хлебов. Это был мальчишка примерно тех же лет, что и Паша. Он шел в одних трусах, неся под мышкой большой продолговатый предмет, завернутый в газету да еще в середине обмотанный какой-то белой тканью.

Перейдя через мостик, он остановился, в раздумье почесывая нос.

Паша покосился на него.

— Еще купаться надумает. Занимайся тут! — шепнул он сам себе.

И тут же мальчишка спустился на пляж и направился прямо к Паше. Метрах в двух от оратора он бережно положил сверток на песок, сбросил кепку, снял сандалии и пошлепал себя ладонями по груди.

— Теплая вода? — спросил он громко.

Вместо ответа Паша уставился глазами в лист с приветствием и усиленно зашевелил губами.

Мальчишка посмотрел на него с высокомерным недоумением и вздернул короткий нос.

— Эй! Теплая вода? — повторил он еще громче.

Паша и теперь не ответил.

— Ты что, глухой, да?

— Ну и глухой! А тебе что? — проворчал будущий оратор.

— Жалко ответить, да?

Паша медленно поднялся:

— А вот и жалко. Ну?

— Баранки гну. Виноват, простите, пожалуйста! Я не знал, что тут такой важный барин сидит. Я думал, здесь обыкновенный человек, а тут такая персона, что прямо ужас!

— Давай катись отсюда, — негромко сказал Паша, пристально глядя на мальчишку.

Тот уперся кулаками в бока:

— Что-что? Это откуда такое «катись»?

Паша медленно поднялся:

— Давай катись, говорю, с пляжа, пока цел!

— А ты его купил, пляж? Да? Купил?

— А вот как дам по шее, тогда будешь знать «купил»!

— Ты? Мне?! — Мальчишка заулыбался и приблизился к Паше. — А хочешь нокаут заработать, хочешь?

Паша сделал шаг назад, загреб пальцами босой ноги песок и, вскинув ногу, очень удачно метнул добрую гость его прямо в рот мальчишке. Секунды три тот постоял, отплевываясь, затем в молчании ринулся на Пашу. Бац! Из правого глаза оратора посыпались искры. Хлоп! И губы его стали солеными. Одурев от ярости, оратор вцепился в противника, шмякнулся вместе с ним на сверток, принесенный мальчишкой, стукнул его несколько раз и, вскочив, отбежал в сторону, ожидая новой атаки.

Но ее не последовало. Мальчишка вдруг словно забыл о Паше. Он сел, растерянно оглядывая песок, потом пошарил вокруг себя руками, нащупал сверток, на котором сидел, и ерзнул в сторону так быстро, словно там была гадюка. В следующий момент лицо его покраснело и скривилось.

— Вот отвечай теперь! Отвечай! Вот отвечай! — заплакал он, тыча пальцем в сторону Паши.

С рассеченной губы оратора струйкой бежала по подбородку кровь, под самым глазом набухал здоровенный синяк.

— Чего? — спросил он машинально.

— Вот теперь будешь отвечать, будешь! Теперь ответишь! — сердито плакал мальчишка.

— «Ответишь»! — передразнил Пашка. — Сам меня во как раскровянил, а я отвечай?

— И ответишь! И ответишь! Мы рожновским ребятам скажем, они тебя все равно найдут! Они тебе покажут!

При упоминании о рожновских ребятах Паша насторожился.

— Рожновские? А чего они мне сделают, рожновские?

— А того! Гляди, что наделал! — Присев на корточки перед сплющенным свертком, мальчишка снял с него белую ткань, которая оказалась рубашкой. При этом из нее выпал пионерский галстук. Мальчишка развернул газету, и глазам представилась куча сломанных планочек и клочков покрытой серебристым лаком бумаги. Среди них поблескивал бензиновый моторчик и краснела лопасть пропеллера.

— На, смотри! — снова в голос заревел мальчишка. — Шесть человек над ней месяц работали! Теперь увидишь. Теперь тебе рожновские покажут, как модели ломать да ихних гостей бить!

— Ка-а… каких гостей? — переспросил Паша внезапно упавшим голосом.

— Таких! Из городского Дома пионеров.

Паша подогнул колени и опустился на песок. Челюсть у него отвисла, он уставился на мальчишку таким взглядом, что даже всхлипывать перестал. Так прошло с полминуты. Пашка вдруг замотал отчаянно головой.

— Врешь! — прошептал он хрипло. — Их пятнадцать человек. Они на автобусе… Они по большому мосту должны… Не! Врешь ты все!