Олег Сидельников - Трое отважных, или Жизнь и необычайные приключения мушкетеров

А в свободное время Федор вместе с товарищем, тоже униформистом, готовил номер «Воздушные гимнасты на летающей торпеде». Такой номер в цирке уже был — муж и жена Волгины. Однако Михаил Никитич и Валентина Михайловна, когда к ним за советом обратился Федор, сами предложили сдублировать их аттракцион, усовершенствовать его. Дали Пыжику много хороших советов и даже писали письма, помогая в работе. Так, например, они посоветовали заканчивать выступление прыжком на штрабатах. Это очень эффектный прыжок.

Представьте себе, ребята, вы — в цирке. Под куполом летает по кругу серебристая торпеда, а к ней подвешен «бамбук» и двое гимнастов выполняют головокружительные трюки. И вдруг один гимнаст выскальзывает из рук партнера н стремительно падает, падает!.. Зрители ахают... До зрительских рядов остается метра полтора!.. И все кончается благополучно. Гимнаст повисает па двух веревках, прикрепленных петлями к его ступням. А секрет вот в чем. Веревки сложены особым способом, «вечной петлей», примерно так складывают стропы парашютов. Длина веревок, скажем, десять метров, а в сложенном виде — около метра. Гимнаст падает не отвесно — партнер выбрасывает его вперед, да и центробежная сила летающей «торпеды» помогает, поэтому смельчак летит по касательной, полностью разматывает штрабаты, и когда обе веревки уже натянуты, он, как маятник, скатывается к манежу. Очень впечатляющий прыжок. Но требует мужества и ловкости.

Федор Пыжик, попав в ученики к Марчесу, даром времени не терял. Репетировали акробаты — он с ними репетировал. Тренировались канатоходцы — и Федор на воздушном мостике. Жонглеры— он с жонглерами, с гимнастами... Перестал бояться высоты. И захотелось стать воздушным гимнастом. Уже приезжала из Москвы просмотровая комиссия. Дала высокую оценку номеру. Особенно ьонравилсн прыжок со штрабатами. Через месяц номер должен быть просмотрен в Москве, и вот она — путевка в жизнь!

Увы! Не суждено было Федору порадовать зрителей своим искусством. Нет, он не разбился во время репетиций.

Его убили.

Как это произшло — об этом рассказал своим друзьям Эркин Гулям-Хайдаров, побывавший в том южном городе, где пал смертью героя хороший парень, униформист, ученик десятого класса, честный человек — Федор Пыжик. Вот это письмо.

ДРУЗЬЯ ДОРОГИЕ, ЛЕША И ГОГА!

Мы словно сглазили, радуясь, что у нас все хорошо. Страшную весть должен я вам сообщить. Нет больше Федора Пыжика! Нет нашего товарища. Он пал от руки врага. Но отдал он свою жизнь не зря.

Федя был нежен душой. И очень любил природу. Лишь выдастся свободное время, он уходил за город, в лесок, к реке. Рыбу ловил, слушал пение птиц, любовался восходом и заходом солнца, голубыми небесами...

В душе он был поэт, ребята!

И еще он очень любил нашу Родину. Он это доказал.

Я разыскал старика-рыболова, рядом с которым расположился со своей удочкой Федя. Это было два месяца назад, в августе. Поодаль сидел еще один рыбак, лет тридцати, с бородкой, в синих очках. Он рыбачил как-то странно: не столько на поплавок смотре.*, сколько на часы. Потом вдруг встал и. оставив свои удочки, зашагал в сторону железной дороги. Тогда поднялся и юноша-рыбак, но не следом, а как-то непонятно, словно от кого-то прятался. Старик как раз и заподозрил Федора в дурных замыслах. Однако не решился проследить за ним, мол, стар, немощен.

А вот рассказ машиниста.

«— Я вел паровоз «ИС», состав насчитывал пятьдесят пять вагонов и платформ. Уже смеркалось, видимость была незначительная. Километрах в восьми от города железнодорожное полотно делает левый поворот. Справа почти вплотную приближается лесок, слева— заросли кукурузы. Я выглянул — и обомлел: на рельсах катались двое. Дал экстренное торможение... Я видел, как один сел на другого верхом, пытаясь скрутить ему руки, а тот, внизу, вырвав руку, выхватил из-за голенища нож и ударил снизу раз, два!.. Когда мы с помощником и кочегаром подбежали, тот, который побеждал — совсем юнец!— умирал. Он хрипел, слов его нельзя было разобрать. Он бредил, с трудом выдавливая из себя какое-то иностранное слова. Мы даже подумали, что он и есть диверсант: под рельс был подложен «сюрприз» — мина нажимного действия.

А второй, который несколько раз пырнул молодого ножом, исчез в зарослях кукурузы. Мы стали кричать, бросились к кукурузе... Оттуда прогремел выстрел, другой... Что мы могли сделать? Он перестрелял бы нас, как куропаток!.. Вытащили «сюрприз» из-под. рельса, погрузили умирающего в паровозную будку. А он все выдавливал из себя вроде: «Гос... эре...»