С. Полетаев - Волшебная трубка капитана

– Можно мне два слова? – спросил он.

– Не два, а тысячу два! – закричал Автандил Степанович, и за столом сразу, же погасли разговоры.

Капитан поднялся, седой, красивый и по-юношески крепкий для своих лет, обвел всех сидящих добродушными, пытливыми глазами, чуть задерживаясь на каждом, потом перевел взгляд на картину, изображавшую веселых человечков вокруг великана с трубкой в зубах, и сказал глуховатым голосом, стараясь скрыть волнение:

– Не знаю, хорош ли повод для веселья, когда человеку семьдесят лет. Не знаю. Над этим надо крепко подумать. Но раз уж так получилось, что здесь собрались старые друзья и всем нам есть что вспомнить, то что же нам делать, как не порадоваться? Порадоваться, что все мы живы и здоровы. И я тоже рад, очень рад, друзья мои…

Капитан протер платочком запотевшие стекла очков, взял себя в руки и усмехнулся.

– Конечно, я тоже мог бы вспомнить кое-что о ваших подвигах, но поговорим лучше о нашей смене, то есть о присутствующих здесь «пескарях». Смотрите, как они скромно сидят, как вежливо слушают, каким вниманием светятся их глаза! А ведь они тоже– могли бы кое-что рассказать о своих замечательных делах, не говоря уже о выдающихся проделках…

Взрослые стали разглядывать «пескарей», будто видели их впервые, а те заерзали на своих местах, стараясь вспомнить, какие же это замечательные дела и выдающиеся проделки имеет в виду капитан.

– Прежде всего, позвольте доложить, – продолжал капитан, переводя глаза с одного «пескаря» на другого, – что даром время они не теряли. Это не в их правилах. Они трудились. В чем же состояли их труды? Ну, прежде всего они ели и пили, не жалея своих животов, и результат, как видите, налицо: недужных и хворых среди них мы не найдем. Далее, приходилось им немало бегать, купаться, загорать, веселиться и всячески развлекаться, а это тоже нелегкий труд, и об этом они тоже могли бы кое-что рассказать.

Когда за столом перестали смеяться, капитан продолжал:

– Мало этого! Кое-что успели они и на поприще наук. Например, им удалось собрать интереснейшую коллекцию исторических и археологических древностей. Сколько их там валялось на нашем пути, костей, черепков, предметов старинного обихода, орудий труда, а вот не поленились, мимо не прошли, отобрали самое ценное. Изучали «пескари» также насекомых, итиц и животных. Не оставили без внимания и растительный мир. Так что если собрать все большие и малые открытия, сделанные экипажем, то, несомненно, получится крупный вклад в целый ряд отечественных наук. Или я, быть может, преувеличиваю?

– Ни в коем случае! – заявил Марк с другого конца стола.

– Вот видите, Марк не даст мне соврать, он лично руководил экспедицией, и, насколько мне известно, хорошо руководил. Записи, которые я успел просмотреть, содержат важные наблюдения, о них, я надеюсь, будет подготовлен соответствующий отчет для географического общества, коллективным членом которого являются «Веселые пескари». Но об этом хватит. Если у кого-нибудь возникнут вопросы, прошу обращаться к непосредственному руководителю экспедиции… – Марк при этом встал и раскланялся. – А сейчас, пользуясь случаем, разрешите…

В это время Марк достал из сумки красную папку и пустил ее по рукам. И тут же прицелился в нее киноаппаратом и трещал, как из пулемета, пока папка плыла на другой конец стола и не попала к капитану. Любопытство за столом достигло крайнего предела, когда капитан не торопясь достал из папки лист с отпечатанным текстом и голубым корабликом в правом углу.

– Разрешите зачитать…

– Рубен Манукянц, прошу встать и внимательно слушать! – сказал Марк, наставил на него киноаппарат и сделал короткую очередь, запечатлев навеки растерянный взгляд человека, не знающего, куда спрятаться от всеобщего внимания.

– Настоящей грамотой, – начал торжественно капитан, – Рубену Манукянцу впредь разре шается – в любое время, везде и в любую погодузаниматься всеми науками, каковые покажутся ему интересными… В обязанность ему вменяется гулять на свежем воздухе не менее трех часов в день… Настоящую грамоту представить для ознакомления родителям Рубена и рекомендовать им относиться к научным занятиям сына с полным одобрением… Далее следует печать и соответствующие подписи…

После дружных оваций и криков одобрения капитан вручил грамоту Ивану – самому сильному и скромному человеку среди «пескарей», который после окончания вечерней школы, если он того пожелает, может воспользоваться грамотой как рекомендацией в мореходное училище Одессы, Ленинграда, Мурманска или Владивостока.