Э. Конигсбург - Из архива миссис Базиль Э. Франквайлер, самого запутанного в мире

А Эмма любила город. Он был элегантен, внушителен и многолюден. Лучшее место в мире для человека, который хочет спрятаться и затеряться! Эмма изучила карту города и путеводитель Автомобильной ассоциации Америки. Припомнила маршруты всех экскурсий, на которых побывал их класс. Даже раскопала дома брошюры о Метрополитене и понемножку их читала.

Еще Эмма решила, что должна научиться отказывать себе. Во многом. Для начала придется обойтись без шоколадного пломбира. Это будет полезное упражнение. Хватит с нее и шоколадных сырков, которые всегда водятся в холодильнике. Обычно расходы Эммы на пломбир составляли сорок центов в неделю; оставалось еще десять центов, и она раз в неделю решала, как ими распорядиться. Эти минуты были самыми захватывающими в ее жизни (конечно, до того как она надумала бежать из дому). Но порой у Эммы не оставалось даже этих десяти центов: ее лишали законного заработка всякий раз, когда она забывала о своих обязанностях — например, застилать постель. Она была уверена, что никому в классе не дают так мало денег, как ей. И ни у кого не отбирают деньги за провинности, потому что у всех есть домработницы, которые застилают постели и делают все остальное; а к ним всего два раза в неделю приходят мыть полы. Однажды, вскоре после того как Эмма начала копить на побег, в магазине устроили скидку на шоколадный пломбир. «Всего 27 центов!» — гласила вывеска. И Эмма не выдержала, купила себе порцию — ведь это отложит побег всего на каких-то двадцать семь центов. Приняв решение бежать, она полюбила строить планы ничуть не меньше, чем тратить деньги. У нее оказался настоящий талант — планировать, долго и тщательно.

Джимми — брат, которого Эмма выбрала в сообщники, — шоколадным пломбиром не интересовался, хотя запросто мог бы лакомиться им как минимум дважды в месяц. У него были другие интересы. Полтора года назад Джимми совершил крупную покупку: на все деньги, которые ему подарили на день рождения и Рождество, приобрел в «Вулвортсе» [2] «Вулвортс» — сеть дешевых универмагов. японский транзисторный приемник, а потом еще докупал для него батарейки. Радио, пожалуй, им понадобится. Вот и еще одно доказательство того, что Эмма не ошиблась в выборе.

По субботам Эмма выносила мусорные корзины — занятие, которое она глубоко презирала. Их было так много! У каждого члена семьи — собственная комната и собственная корзина (кроме мамы и папы, у которых то и другое было общее). Вдобавок Стив именно по субботам вытряхивал в мусор стружки из карандашной точилки. Эмма не сомневалась, что это он нарочно.

Однажды в субботу, вынося корзину из родительской комнаты, она слегка потрясла ее, чтобы содержимое улеглось плотнее и не сыпалось на пол. У мамы с папой всегда была самая полная корзина, потому что она у них одна на двоих. Когда Эмма тряхнула корзинку, из-под салфеток со следами помады показался уголок красного прямоугольника. Она извлекла его кончиками пальцев, словно пинцетом. Это оказался проездной билет до Нью-Йорка на десять поездок. Обычно такие билеты оседают не в мусорных корзинах пригородных домов, а в карманах контролеров. Девять поездок контролер отмечает, пробивая на билете дырочки компостером, а на десятый раз забирает билет. Женщина, которая в прошлую субботу приходила к ним убирать, наверно, увидела девять дырочек и подумала, что проездной уже не пригоден. Она-то никогда не ездила в Нью-Йорк, а Эммин папа не следил за такими пустяками, как мелочь и проездные билеты.

Один взрослый билет — все равно что два детских. Теперь Эмма и Джимми могли просто сесть в электричку и спокойно ехать, не покупая билетов в кассе и не боясь, что дежурный по вокзалу начнет приставать с дурацкими вопросами. Какая находка! Из мусорной корзины, из салфеток, выпачканных помадой, Эмма выудила бесплатную поездку. Это знак, решила она. Это приглашение в путь. Решено, они отправляются в среду!

В понедельник днем, на остановке, Эмма попросила Джимми сесть в школьном автобусе рядом с ней: ей нужно сказать ему очень важную вещь. Обычно сестра и братья не дожидались друг друга и были сами по себе — кроме Кевина, за которым все по очереди присматривали, каждый по неделе. Занятия в школе начинались в среду после Дня труда [3] День труда в США отмечают в первый понедельник сентября. ; следовательно, их «трудовая повинность», как называла это Эмма, тоже всегда начиналась по средам. Кевину было всего шесть, он учился в первом классе, и все с ним чересчур носились, особенно мама — так считала Эмма. Еще она считала, что Кевин — маменькин сынок, безнадежно избалованный и испорченный. По идее, к рождению четвертого ребенка родители должны были уже чему-то научиться. Однако же не научились. Кстати, Эмма что-то не могла припомнить, чтобы в первом классе за ней кто-нибудь «присматривал». Мама просто встречала ее каждый день на автобусной остановке.