Павел Шуф - Приключения юнкора Игрека

— Теперь вообще не будем видеться…

Вот еще! — перебил я. — Глупости какие. Ездить будем друг к другу. Сяду на свою «Каму» в воскресенье — и прикачу. Трудно, что ли? Ты вспомни — мы ведь даже в Чирчик, в Газалкент на великах гоняли.

Погляжу, как ты приезжать будешь! — с сомнением вздохнул Сервер.

Спорить я не стал. Вот докажу делом — и будет знать, как вздыхать. Все свои вздохи возьмет обратно.

Наконец машина закатилась во двор, образованный высоченными утесами трех домов. Двор меж ними лежал как лощина, выходившая в большой мир лишь узким асфальтированным ущельем. Папа с мамой вышли из кабины. Папа был весел. Похоже, бетонно-панельные утесы ему нравились. Оно и понятно. Он вообще у нас любит все прочное, основательное, надежное. Мама говорит, это потому, что он и сам такой.

Но все равно было ужасно жалко, что там, в поселке, оставались теперь и наш двор, и огород, и виноградник. Вот если бы можно было перевезти сюда и их. А заодно — и Сервера, и Ваську Кулакова, и всех других ребят.

А разве нельзя? Сам читал: в Москве не то что виноградник — целые дома перекатывают с места на место, чтобы улицу расширить.

Ладно уж. Горю моему теперь ничем не поможешь. Прощай, Катта-Караван! Здравствуй, Ташкент! Привет, Юнусабад!

Стали разгружаться. Папа, Алишер и Билял Гиреевич засучили рукава, Сервер подал мне «Каму», я прислонил велосипед к дереву, и тут откуда ни возьмись подбежал незнакомый мальчишка, и, оглядывая «Каму», спросил:

— Велосипед? Дай покататься.

Я повел плечами — бери, мол. Но меня сердито остановил Сервер, крикнув мальчишке с машины:

— Эх, ты! А еще сосед! Неужели не понятно: сначала пацанов знакомых собери, вещички соседям помоги занести, а потом только велик чужой проси покурочить.

— Вот еще, покурочить… — сконфуженно пролепетал мальчишка, — Я осторожно… А пацанов собрать — это можно. Я сейчас… — и он мигом испарился.

Билял Гиреевич, придерживавший диван, явно заинтересовался нашим спором с мальчишкой.

— А ведь Сервер-то прав! — сердито выдохнул он. — Покататься любой мастак. А вот заметить, что рядом с велосипедом, — это не всякому по зубам.

Папа усмехнулся:

— Вижу, Билял-ака, пофилософствовать захотелось?

— Вот еще! — обиделся Билял Гиреевич. — Не место и не время. Только припомнился мне такой случай. Это когда я, так сказать, в первый раз женат был. В байский дом попал — не иначе. Кругом хрусталь, мебель, ковры. Ходить по дому страшно. И вот что там со мной приключилось в первый же день…

— И что же? — навострил уши Алишер.

Билял Гиреевич усмехнулся:

— Чудеса, да и только. Посреди свадебного торжества наступил я на валявшуюся на полу бутылку — ее будто кто специально подбросил — и, ясное дело, полетел головой вперед и прямиком протаранил ею югославскую стенку.

— Наверно, больно было? — воскликнул Сервер, слушая историю, о которой, похоже, и не подозревал.

Билял Гиреевич сердито погрозил пальцем:

— А это, между прочим, не ваших ушей дело! Взрослым рассказываю. А вы вон стулья выгружайте. И всякую другую мелочовку.

Сервер сердито засопел, а Билял Гиреевич продолжал уже вполголоса:

— Конечно, было больно. И голове, братцы мои, а больше — душе. Душе… Потому что все они, не исключая невесты, бросились оттаскивать меня от стенки, чтобы проверить — не сильно ли я ее поранил головой.

Папа захохотал:

— Стенку, говоришь, поранил? Великолепно! А что же ты?

— Ясно что, — развел руками рассказчик. — Пока они стенку свою драгоценную жалели да охали по поводу ее увечий, — унес я ноги подобру-поздорову. Наверное, уже без меня они мебель зеленкой обработали, забинтовали а, в придачу, еще и укол от столбняка сообразили. В мягкое место.

— Вряд ли! — усмехнулся Алишер. — Это ведь была стенка, а не венский стул. Куда ее, бедняжку, колоть-то?..

Трудно было понять, к чему клонит Билял Гиреевич этой своей историей про мебель, которой, если его послушать — так впору было чуть ли не скорую помощь вызывать и шкафы в травматологию везти… У взрослых вообще мало что поймешь… Хорошо, что размышлять по этому поводу было некогда. А тут еще и орава пацанов прибежала. Их привел — не обманул ведь! — тот самый мальчишка.

— А вот и мы! — воскликнул он. — Чего носить?..

Когда машина вынырнула из ущелья и тотчас же исчезла, мальчишка, собравший на хашар-подмогу всю горластую ораву грузчиков, тронул меня за плечо:

— Давай знакомиться… Самохвалов. Борис Самохвалов.

— Балтабаев, — отозвался я. — Володя.