Павел Шуф - Тайна Лысой горы

— Ямаури дура кукувара! — зловеще сказал он и показал на мальчишку. Потом ткнул пальцем в мою сумку и продолжил:

— Кара-кара, удостоверя!

— Ты что это ему сейчас сказал?! — восхитился мальчишка.

— Я сказал, что ты хочешь убедиться в том, что у него есть жвачка, товар то есть.

— Ловко ты по-ихнему чешешь! — похвалил он.

— Ерунда! — заскромничал Серега. — Он мне разговорник подарил — вот я за вечер и выучил основные фразы.

Пора было вступать в игру и мне. Я лениво стянул с плеча сумку, развел в стороны ее ручки, и, подняв сумку аж к лицу мальчишки, с презрительной гримасой процедил:

— Зыря, дура, удостоверя!

— Ух ты! — ахнул мальчишка. — Полная сумка!

Он обернулся к Сереге:

— Слушай, а что такое «дура» по-ихнему?

— Это значит — «хороший покупатель», — мигом ответил Серега, и глазом не моргнув.

Мальчишка полез в карман и вынул уже знакомый нам кирпичик.

— Вот… Сколько он мне за него даст?

— Сейчас спрошу, — с готовностью кивнул Серега и обернулся ко мне:

— Дура нахапос чуин-гам?

— Вот-вот! — ахнул мальчишка. — Это слово я знаю. Чуингам — это жвачка.

Мальчишка преданными глазами, в точь как у Карабаса перед обедом, смотрел на меня.

Я поднял к его носу кулак и разжал один палец.

— Одну штуку? — оскорбился «хороший покупатель». Это за такой чудный сувенирчик? Не-а, у нас есть такса — две штуки. Скажи ему, слышь…

Серега лихо буркнул:

— Дура запонтовала пару-пару.

Я протестующе замотал головой и, еще раз выставив вперед палец, сказал с покровительственной улыбкой:

— Кулако щел энд бано баш бабаш ни бумбум!

Я хотел этим сказать, что, по-моему мнению, «хороший покупатель» давно заслужил хорошенький щелбан от самого Васьки Кулакова — большого мастера этого жанра, но Серега перевел фразу так, как мы заранее об этом договорились.

— Отказывается наотрез! — сказал Серега. — Да еще и условия ставит.

— Какие еще условия?

Говорит, что будет менять баш на баш — сразу всю жвачку. Ему нужен оптовый покупатель. У него особенный товар — один пакетик за три сойдет. Месяц жевать можно, а потом еще и выгодно продать. Его жвачка от употребления становится еще новее. Понял?

— Да где же я ему столько кирпичиков достану? — расстроился мальчишка.

— А ты побольше ребят собери, — вкрадчиво подсказал Рубен, до того молчавший. — Объясни им, что есть хороший товарец. Вон крутятся — не твои дружки?

— Мои, — кивнул «хороший покупатель». — Ладно, пойду поговорю.

И он поспешил к мальчишкам, которые и сами сразу же заторопились к нему. По их оживлению было заметно, что сейчас вокруг моей сумки будет драчка.

— Дуры! — сказал Серега совсем по-иностранному, кивая на гомонящую неподалеку стаю.

— Точно! — подтвердил я. — Очень хорошие покупатели.

И вдруг мальчишки разбежались в разные стороны. Мы испугались — неужели заподозрили неладное?

Но к нам уверенной походкой шел уже знакомый нам парламентер.

— Сейчас вернутся! — сказал он.

— А куда помчались? — спросил Серега.

— За товаром — куда же еще. Все принесут, что запасли.

— Только учтите — оптом! — еще раз предупредил Серега.

— Баш на баш! — кивнул мальчишка, явно начинавший осваивать диалект Катта-Караванских островов.

Мы отошли в сторону. Покупатели не заставили себя ждать. Запыхавшиеся, красные, они подбегали к нам и, отдав кирпичик, получали от меня заветный пакетик и снова исчезали. Скоро вся сумка была доверху полна кирпичиками — здесь их лежало целых шестьдесят три штуки. Серега с Рубеном взяли сумку за обе ручки и, кряхтя, поспешили домой. Я важно шел следом…

Дома мы вывалили все кирпичики на стол и долго любовались ими. Я спешно сбросил с себя ненавистный наряд, который, ясное дело, мне успел порядком надоесть.

И тут раздался стук в калитку. Я вышел и обомлел. У калитки стоял милиционер и… старый знакомый — «хороший покупатель». Лицо его дышало ненавистью. Показывая на меня, он злорадно выпалил:

— Вот он, товарищ милиционер! Я за ним следом незаметно шел. Это они целую сумку ценных кирпичиков домой утащили. Арестуйте их!

Милиционер откозырял и строго спросил меня:

— Есть кирпичики или обознался мальчик?

— Есть… — пролепетал я, ошеломленный неожиданным поворотом событий и думая сейчас уже только о том, чтобы пугливая бабушка подольше не возвращалась с базара.

— Тогда разрешите войти в дом, — решительно сказал милиционер и двинулся в калитку.

Мальчишка показал мне язык из-за спины милиционера и исчез.