Виталий Губарев - Часы веков

Стадо волосатых быстро приближалось. Когда Муха поравнялась с Великановым, дикарям осталось проскакать по сугробам около ста метров.

— Застегните же шубу! — что было сил прокричала девочка и вдруг увидела, что часовой мастер совсем не собирается торопиться. Он стоял спиной к Мухе, спокойно глядя, как на него накатывается рычащая орава людей-уродов.

— Бегите! — рыдающим голосом снова крикнула она. — Товарищ Великанов, бегите!..

— Береги нервную систему, Муха! — ответил он громко, не поворачивая к ней лица. — Стой и не шевелись!

Стадо волосатых было совсем близко. Она уже слышала их шумное дыхание, то и дело прерываемое грозным рёвом, и видела страшные получеловеческие лица с выпученными бесцветными глазами, наполненными бессмысленной яростью. Снег вихрился под их ногами.

И тут совершенно неожиданно они остановились, сталкиваясь друг с другом, и попятились.

— Жжи! — испуганно провопил один из них.

— Жжи! — в паническом ужасе повторило всё стадо. — Жжи!

Дикари повернулись и побежали назад.

— Ага, обжоры, не по зубам пришёлся орешек! — торжествующе закричал им вслед часовой мастер. — Ату, держи их! Я вам не пещерный медведь! Ах, вы, бессовестные босяки! Оказывается, вам нравится «гры», а «жжи» вы терпеть не можете!

Через минуту на леднике не осталось ни одного дикаря.

— Чем вы испугали их? — переводя дыхание, спросила Муха. — Что такое «жжи»?

Он повернулся к ней и показал карманный фонарик.

— Я зажигал и гасил его, когда приблизились эти босяки, — сказал Великанов усмехаясь. — Как я и думал, блеск огня привёл их в содрогание. Они смертельно боятся «жжи»! Насколько я понял их музыкальный язык, «гры» — это медведь, а «жжи» — огонь.

— Но я читала, что первобытные люди очень ценили огонь, — возразила Муха.

— Но это же ещё полулюди! — сказал он. — Первобытное стадо, хотя его и принято называть человеческим. Пройдёт ещё не мало тысячелетий прежде, чем они приручат огонь и заставят его служить себе и…

Великанов не договорил, потому что далеко-далеко за сугробами мелодично и звонко пробили часы веков:

— Бо-о-оммм…

И, словно по взмаху волшебной палочки, всё вокруг Великанова и Мухи чудесно изменилось. Они стояли уже не на леднике, а на прелестной зелёной лужайке, которую омывала широкая река с чистой, просвечивающей, будто стекло, водой. Жёлтый песок устилал её берега, поросшие там и тут камышом и осокой.

За лужайкой виднелся густой лес, и Муха без труда узнала так хорошо знакомые ей и милые сердцу берёзы, осины, сосны и ели…

— Куда мы попали? — радостно вскрикнула она, сбрасывая лыжи и взбираясь на большой валун, который высовывался из травы, слово каменный гриб. — Какой здесь замечательный воздух! А как здесь много цветов! От ледника ничего не осталось!

— Нет, осталось, — качнул головой часовой мастер, снимая шапку и вытирая вспотевший лоб.

— Вы шутите! — рассмеялась Муха. — Здесь так тепло!

— И всё-таки осталось!

— Где?

— У тебя под ногами…

— Под ногами? — Муха сделала гримаску. — Да ведь это же камень!

— Именно!

— Что общего между ледником и этим камнем, который стал совсем горячим от солнышка?

— А ты посмотри, как этот камень великолепно отшлифован! Ни одного выступа! Его даже приятно погладить ладонью…

— Ну и что же?

— Это валун.

— Я знаю.

— Ты очень мало знаешь! — рассердился часовой мастер. — Не сомневаюсь, что в школе вам объясняли, как появились валуны — и маленькие и огромные, величиной с дом.

Муха смутилась.

— Да, кажется, нам рассказывали… Но это было очень давно, когда я училась ещё в четвёртом классе…

— Давно! Всего год назад? А разве ты не должна всю жизнь помнить то, что слышала в школе?

— Я, наверно, была тогда невнимательной, — призналась Муха, вздыхая.

— Она была невнимательной! — проворчал часовой мастер. — И бедные учителя тратят на этаких девчонок и мальчишек время и силы! Так знай же, нерадивая школьница, что валун, на котором ты сейчас стоишь, отшлифовал ледник! Тот самый ледник, где нас чуть-чуть не сожрали волосатые!