Нэнси Фармер - Море Троллей

Длинный, умело сработанный корабль беззвучно заскользил по воде и вскоре вышел в открытое море. И растаял в тумане — словно его и не было.

— Пойдем, Люси, — проговорил Джек, обнимая сестренку за плечи. — Путь нам предстоит неблизкий; мама с папой, видать, уже заждались…

В кронах деревьев клубился туман; с листьев капало. Джек шел по знакомой тропе, что извивалась по склону холма по направлению к римской дороге. В одной руке он сжимал почерневший посох из Ётунхейма, другой вел Люси. На плече у него восседал Отважное Сердце.

— Можно, я прилягу? — капризничала Люси. — Я та-а-а-ак уста-а-а-ала.

— Отдохнешь, как только выберемся на дорогу. А тебе, между прочим, хватит кататься на дармовщинку! — отчитал Джек ворона.

Но Отважное Сердце лишь крепче вцепился в его плечо.

Джек все брел и брел дальше, не останавливаясь. В душе его боролись скорбь и радость. Скоро он окажется дома — но зато он навсегда потерял Торгиль и Руну. Последние месяцы мальчик только и думал что о возвращении в родные края. А теперь был обескуражен. Конец плаваниям, конец приключениям… Джек до смерти соскучился по отцу с матерью. Вот если бы только жили они не в крохотной деревушке, где ровным счетом ничего интересного не происходит: овца двойню принесет — и то событие! Как ему теперь прикажете вернуться к повседневной обыденности: таскать воду, собирать дрова, гоняться за черномордыми овцами?

— Я хочу посидеть! — ныла Люси.

Сквозь заросли папоротников уже проглядывала римская дорога. Джек подвел девочку к мшистым камням, и оба передохнули малость. Ворона Джек шуганул прочь. Отважное Сердце отлетел на несколько шагов и, приземлившись, громко и негодующе закаркал.

— Ежели недоволен, лети обратно к Торгиль, — посоветовал мальчик. И потер плечо в том месте, где остались отпечатки острых птичьих когтей.

Джек достал из мешка снедь, которой его снабдили скандинавы: жареную гусятину и сухари, вымененные на севере. Люси погрызла сухарь, а Отважное Сердце расклевал ошметок мяса. С деревьев немилосердно капало. Вскоре дети вымокли насквозь.

— Далеко еще? — спросила девочка.

— Примерно час пути. Может, чуть больше.

— Я устала, — пожаловалась Люси.

Чтобы развлечь сестренку, Джек извлек на свет ожерелье из серебряных листьев.

— Торгиль просила передать тебе вот это.

— Ох! — Люси схватила украшение и тут же нацепила его на себя. — Это от королевы, — сообщила она, нежно поглаживая блестящий металл.

— Это от Торгиль, — поправил ее Джек.

— Не-а! Это королевино ожерелье. Королева забрала меня к себе во дворец. И угощала медовыми лепешками и заварным кремом.

— Неправда! — теряя терпение, оборвал ее Джек. — Спала ты на грязной соломе и жила впроголодь.

— А вот и нет! Это ожерелье мне послала сама королева, вот!

Джек в сердцах сорвал украшение с Люсиной шейки.

— Получишь обратно, когда научишься быть благодарной настоящей дарительнице.

— Ах ты, kindaskitur!

— Да дразнись сколько хочешь, но…

Отважное Сердце предостерегающе каркнул и вспорхнул на дерево. Джек тотчас же насторожился.

— А ну-ка, прячься в папоротники, быстро, — шепнул он.

Люси, ни слова не говоря, кубарем скатилась с обочины и нырнула в кусты. Что-что, а хорониться от опасности девочка навострилась.

А Джек остался стоять на дороге. Вскоре послышались шаги и немелодичное посвистывание. Из тумана возникла смутная фигура. Чужак остановился как вкопанный: он тоже заметил Джека.

— Не трогай меня! — взвыл он, повернулся и опрометью бросился назад, к деревне.

— Колин! — закричал Джек, но сын кузнеца, тяжко топая, удирал со всех ног.

Мальчик окинул себя придирчивым взглядом. На нем было подаренное Горной королевой платье: куртка из куньего меха поверх роскошной зеленой туники и бурые штаны, заправленные в башмаки воловьей кожи. На поясе висели кожаные ножны, а в руке он сжимал нож.

— Ой-ей-ей, — протянул Джек. — А я ведь — вылитый викинг. Пойдем-ка, Люси. Хорошо бы нам добраться до дома прежде, чем меня подстрелят из лука.

Люси выбралась обратно на дорогу и взяла брата за руку.

— Если я с тобой, стрелять никто не станет, — заявила девочка, выказывая как редкостную смелость, так и редкостную сообразительность.

Джек наклонился и чмокнул сестренку в макушку. И они зашагали дальше. Отважное Сердце тут же спикировал Джеку на плечо.

Спустя какое-то время вдалеке послышался взволнованный гомон. Туман рассеивался, пробивалось солнце, окрашивая осенний лес в ало-золотые тона.