Павел Мисько: Новосёлы

– Вру-у?! – Жора набрал полную грудь воздуха. – Провалиться на этом месте!

Вася не стал его слушать. Сунул голову в подвальное окошко и замер. Потом ещё глубже залез – одни ноги в сандалетах торчат.

– О-о, здесь какие-то глиняные трубы… – выполз он.

Поднял кирпич – и туда. Бух!

И я, и Жора сунули головы по обе стороны Васи. Темно, ничего не видно.

– Сам ты врёшь! – сказал Жора, вставая. – Глиняных не бывает.

– Чтоб и я провалился! – поклялся, как Жора, Вася.

Мы снова залезли в окно. Тьма, хоть за нос хватай!

Жора поднялся, схватил Васю за ноги – дёрг! В подвале сразу посветлело.

И правда: в самом низу у подвальной стены две серые трубы. Толстые, как Жора. И не гладкие, а такие, как будто их наспех лепили руками. Где ударил Васин кирпич, глина отпала, видно что-то лохматое… Или нет – деревянное…

– Трубы не из глины, а из войлока! – заспорил я.

– Ты что, слепой? Глиняные! – Вася хватался то за мои ноги, то за Жорины.

Мы отбрыкивались, не подпуская его к окошку.

Тогда Вася – раз! – сорвал с моих ног босоножки и щекотнул мне пятки.

– А-а-а! – задёргал я ногами, рванулся вперёд и… кувырк в подвал!

Ойкнул с перепугу Жора… «Ха-ха-ха!» – долетел уже откуда-то издалека довольный Васин смех.

Я грохнулся головой о трубу, в глазах сверкнули зелено-красные круги… Меня швырнуло через голову – пятками в какие-то доски.

В окошке не видно Жоры, в подвале светло. Ноги мои задраны не на доски, а на дощатую дверь. На ней синей краской выписано «34». На метр влево ещё одна дверь – «33», направо – «35».

«А-а… – понял я. – Это сарайчики, наверное, кладовки…»

В подвале снова потемнело, в окне – шорох. Послышался испуганный, таинственный шёпот Жоры:

– Женя, ты здесь? Эй!.. Я хотел Васю поймать – не догнал…

«Ну да! Поймаешь ты эту ящерицу!» – мелькнуло у меня.

Я молчал и не шевелился. Мне было неплохо лежать. Затылок – на прохладной глиняной трубе, ноги кверху… Красота! Хоть сто лет лежи, лишь бы еду на верёвочке спускали.

В окошке стало совсем темно. Я поднял глаза и увидел над собой испуганное Жоркино лицо. Быстренько зажмурился, затаил дыхание.

– Женька, ты живой? – Голос у Жоры слезливый. Бормочет: – Убился, наверное, не шевелится…

И тогда я жутко застонал:

– О-о-у-ым-м!!!

И пятками в дверь – грох!

– А-яй! – заверещал Жора.

С подоконника посыпался на меня мусор. Я поднялся, протёр глаза. Жоркино «А-яй!» замирало: побежал, наверно, в дом, на четвёртый этаж, в нашу квартиру.

Ну, теперь поднимется тарарам! Примчатся мама, папа, бабушка…

Потрогал шишку на макушке, посмотрел на трубу – от неё отвалилось еще несколько глиняных черепков. Видны не только войлок и лучины, но и проволока, которой всё это привязано к трубе.

А может, я вылезу?

Стал на трубу, подпрыгнул – не достать до подоконника! Положил ещё Васин кирпич, стал на него, снова подпрыгнул… Кирпич вывернулся из-под ноги, больно стукнул по лодыжке.

У меня, видно, в голове всё перевернулось. Иначе зачем мне было бежать не к выходу, а в обратную сторону?

Серая бетонная стена, темень… Левая рука проваливается в пустоту. Ага! Проход между наружной стеной и сарайчиками заворачивает влево… И трубы туда ведут… Бр-р, как здесь страшно!..

Выставил руки перед лицом – и вперёд, вперёд! Справа что-то схватило за рубашку.

– Мам!.. – голос сразу осип от страха, я рванулся – тр-р-р! Живот щекотнул холодок: здоровенный, видно, вырвал кус из рубашки…

Бежать отсюда… Бежать…

Бум! Нос и лоб обожгло, как огнём… Забыл заслониться руками! По губам потекло что-то тёплое…

Ощупываю руками впереди – ага, ещё одна стена. Ещё один поворот… Ну что ж, повернём ещё раз…

Вдруг как заклокочет у носа, как зашипит: клёш-ш, клёш-ш, клёш-ш-ш! Ноги влипли в землю, волосы стали дыбом, как иголки у ёжика…

Осторожно выставляю перед собою руки – а вдруг кто-нибудь схватит за пальцы?! Слева опять пустота… Который уже это поворот – третий? Или четвёртый? Поверну ещё раз, лишь бы не слышать этого жуткого клёкота…

И только повернул – шум впереди, говор, щенячий лай… И будто мамин голос… Ну да – мамин!

Я замер.

– Нет никого… Мальчик, может, ты перепутал? Может, не в это окно он упал?

Жоркин голос:

– В это! В это! Чтоб мне провалиться!

Опять мамин:

– Женька, ты здесь? Женик!

Потом папин голос:

– Может, очнулся и куда-нибудь отполз?..

Слышится топот ног, все бегут к подъезду. Понятно: будут спускаться в подвал. Надо выбраться раньше! Обязательно раньше… Засмеют потом – заблудился в подвале своего дома!