Ричард Блэкмор - Ричард Додридж Блэкмор - Лорна Дун

Потом я хлебнул бренди (не для храбрости, а чтобы взбодрить себя перед тяжелой работой) и прихватил бутылочку с собой (мало ли что может случиться с моими подопечными в такую погоду!). Кроме того, я снова взял еды, чтобы подкормить голодных девушек. Потом я выка­тил новые легкие санки для пони и положил на них шерстяное одеяло и две-три меховые куртки. О том, чтобы запрячь пони, нечего было и думать: он бы тут же ушел копытами в снег,— и потому я впрягся в санки сам, во­оружившись при этом длинной тяжелой палкой. Я быстро двинулся вперед, и легкие санки, словно собачонка, бодро понеслись следом за мной.

Полная луна ярко светила мне в спину, и то немногое, что еще не было занесено снегом, отбрасывало на его по­верхность длинные тени. Я торопился, как мог, стараясь при этом шуметь как можно меньше, и благодарил Бога за то, что в этот решающий в моей жизни час мне не ме­шали ни вьюга, ни снегопад. Судя по многим признакам, мороз ночью должен был быть ужасным, и я, согревая себя на ходу, вовсю работал руками и ногами. Я думал только об одном: выдержат ли мороз Лорна и Гвенни?

Я осторожно втащил санки на вершину обледенелого желоба и оставил их в нижнем ярусе долины, там, где когда-то в детстве, отправившись на рыбалку, впервые встретился с Лорной. Затем, стараясь держаться поближе к скалам, я стал подниматься к дому Лорны.

Костер все еще полыхал, но от пламени исходило боль­ше тепла, чем света, и младшее поколение Дунов, затеяв веселую возню, резвилось у огня. Старшее поколение пи­ровало в двух приземистых домах неподалеку.

Я безнаказанно прошел мимо этой публики, но чем ближе я подходил к дому Лорны, тем внимательней при­ходилось озираться по сторонам. Наконец, подойдя к са­мым дверям, я снял снегоступы и, как было условлено, сильно стукнул в дверь. В доме — ни света, ни шороха, Послышался чей-то стон. Может, мне показалось? Я еще раз постучал — громче прежнего — и, не получив ответа, навалился на дверь плечом. Дверь подалась в мгновение ока. То, что я увидел в комнате Лорны при лунном свете, привело меня в неистовую ярость.

Лорна стояла в углу за зеркалом, вытянув руки пе­ред собой, а на полу посреди комнаты барахталась Гвен­ни Карфекс. Она крепко вцепилась в лодыжку какого-то мужчины, и тот тщетно пытался освободиться от Гвенни. Другой, придвинувшись к Лорне почти вплотную, держал­ся за спинку кресла, готовый вот-вот отшвырнуть с пути последнее препятствие. Недолго думая, я сгреб негодяя, поднял его в воздух и швырнул прямо в окно. Раздался ужасный звон и треск. Незваный гость вылетел на улицу, благо что на окне не оказалось металлической решетки. Второго негодяя я схватил за шиворот и, чуть сдавив ему горло, вытащил наружу. Яркий лунный свет упал на его физиономию, и она показалась мне очень знакомой. Ба, да это Марвуд де Уичхолс! Вот так встреча! Я не стал вышибать из бывшего однокашника последний дух, а по­просту затолкал его в сугроб. Снег тут же сомкнулся у него над головой. Затем я осмотрел второго парня, того, что выкинул из окошка. Он лежал без сознания и весь в крови. Ага, Чарльворт Дун, если не ошибаюсь!

А теперь — ходу, Джон, ходу! Я надел снегоступы, изял Лорну на руки, приказал Гвенни не отставать и бе­гом помчался к саням. Гвенни, конечно, не смогла угнать­ся за мной, но к тому времени, когда я, усадив Лорну в санки, укутал ее меховыми полушубками, подоспела и Гвенни с двумя мешками за спиной. Я усадил ее рядом с Лорной, а затем, бросив последний взгляд на долину, столкнул санки в обледенелый гранитный желоб.

Санки полетели вниз по крутому, опасному пути, а я, прицепившись сзади, как мог, гасил скорость всей массой огромного своего тела.

Мы благополучно миновали черный водоворот, и вско­ре санки вынесло на луговину. Я впрягся и потащил их дальше, причем не без труда, потому что дорога в этих местах была ухабистая. Гвенни хотела спрыгнуть и по­мочь мне, толкая санки сзади, но я решительно отказался, потому что мороз, как я и ожидал, был уже к тому вре­мени страшенный, и я побоялся, что Гвенни, покинув Лорну, лишит ее своего живого тепла.

В дороге Гвенни отморозила нос, потому что не удо­сужилась вовремя спрятать его в меховой полушубок. Волей-неволей мне пришлось остановиться, что само по себе было очень опасно: луна нещадно заливала нас своим светом, и не заметить нас в эту минуту на луговине мог разве только слепой. Я начал растирать нос Гвенни сне­гом, как научила меня Лиззи, и пока я тер, Гвенни хны­кала с таким видом, будто нос ей отморозил именно я. Лорна, ослабевшая от голода, лежала без движения, и я со страхом подумал, как бы она, не дай Бог, не впала в тот тяжелый, так называемый «снежный сон», от которого пет пробуждения.