Ричард Блэкмор - Ричард Додридж Блэкмор - Лорна Дун

Пловец я был отменный и глубоководье меня не пугало, и хоть вымок я только наполовину, не считая рук и плечей, но лезть в эту огромную заводь у меня не было никакого желания. Одного взгляда на нее было достаточно для то­го, чтобы отказаться от мысли нырнуть в нее даже в жар­кий летний день, потому что место это слишком уж напо­минало преисподнюю. Я зябко передернул плечами и подался вперед, заметив, что тоненькие ниточки пены по­стоянно расходятся кругами, а середина заводи остается спокойной.

Вскоре, однако, я понял, в чем причина этого явления и откуда доносится этот постоянный шум, который вначале привел меня в недоумение. Я осторожно прошел по краю заводи и обнаружил, что нахожусь у подножья водопада. Длинная и гладкая, словно стекло, струя воды падала со скалы высотой сто или более ярдов. Две отвесные гранит­ные стены, отстоявшие друг от друга на шесть футов, обра­зовывали желоб, по которому вода стремительно катилась вниз.

Господи, как мне в эту минуту захотелось домой, к ма­тушке и сестрам! И все же я решил двигаться дальше. Не в храбрости тут было дело,— ибо в моем положении что вперед идти, что назад, было одинаково опасно, — на мое решение повлияло обыкновенное мальчишеское любопытст­во. Одним словом, я был готов полезть, как говорят, хоть к черту па рога, лишь бы узнать, почему поток устремляет­ся так, а не иначе, и посмотреть, что делается на вершине водопада.

Повесив корзинку с рыбой на шею и не оглядываясь по сторонам, потому что я уже начал бояться собственной бо­язни, я сполз со скалы и ступил в поток. В следующее мгновение земля ушла у меня из-под ног и я упал в воду, крепко ударившись головой о камни. Голова у меня пошла кругом, и я уже подумал, что пришел мой конец, и я был недалек от истины, но меня спасла моя короткая острога, не давшая течению увлечь меня вниз, в черную заводь. Опираясь на нее, я с грехом пополам снова встал на ноги и сказал себе: «Джон Ридд, чем быстрее ты вернешься обратной дорогой, тем лучше будет для тебя же». И тут я с ужасом обнаружил, что путь назад для меня отрезан, и мне нужно лезть на вершину водопада, если я не хочу, что­бы меня окончательно смыло в проклятую заводь.

Крепко зажав острогу в правой руке, я начал медленно подниматься по гранитному желобу. Вода шумела и бур­лила вокруг меня, и продвигаться било так трудно, что мне показалось, будто я прополз уже, по меньшей мере, полми­ли, хотя, как я узнал впоследствии, желоб был длиной две сотни ярдов. Скала была скользкая, а напор воды так вы­сок, что я уже почти не надеялся добраться до вершины. Но теперь, когда я остался один на один со своим ужасом, он оставил меня, и я сосредоточил все мысли на том, чтобы достичь цели, сделав для этого все от меня зави­сящее.

Вода заливала меня на шесть, самое большее на девять дюймов, и я все время видел, как белели мои ноги на фоне темного потока. То и дело мне попадались уступы, словно самой природой предназначенные для того, чтобы, уцепившись за них, я мог немного передохнуть. Я поднимался все выше и выше. Прежняя моя храбрость стала возвращаться ко мне, и я подумал, что еще никто до меня не отважился пройти этим путем, и мне стало интересно, что бы на это сказала матушка. Потом я вспомнил об отце, и мне показа­лось, что боль, терзавшая мои ноги, стала понемногу сти­хать.

Шаг за шагом я осторожно продвигался наверх, и ру­ки мелькали у меня перед глазами, и больше всего на свете мне хотелось выпрямить свои полусогнутые ноги. Недалеко от вершины я поскользнулся и больно ударился коленной чашечкой.

В эту минуту течением меня чуть было не снесло вниз, потому что по телу моему внезапно пробежала судоро­га, и я громко закричал от боли. Страх заставил меня сделать невероятное усилие и превозмочь неожиданное оце­пенение. Я снова собрался с силами и с удвоенной энерги­ей продолжил восхождение.

Господи, как близка была вершина! И снова обожгла мысль: неужели не доползу? Руки и ноги, занятые непре­рывной работой, кружились, как мельничные крылья, и в отдельные моменты я удерживался на скале, опираясь толь­ко на носки. Я карабкался, не смея оглянуться назад. Я уже не чувствовал, как болят мои ноги и как бешено сту­чит мое сердце; я уже приготовился к смерти, и мне было бесконечно жаль, что, претерпев такие муки, я все равно должен буду покориться неизбежному. Взглянув наверх, я увидел над собой яркий свет и устремился на него, вложив в рывок последние силы. Прилив свежего воздуха ударил мне в лицо, и я потерял сознание.