Лев Квин - +35° Приключения двух друзей в жаркой степи (Плюс тридцать пять градусов)

— О, уже установили? Вот это, я понимаю, оперативность!

— Советую вести себя скромнее.

— Отличный совет! Как-нибудь им воспользуюсь.

Мы с Сашей переглянулись. Миша не очень-то испугался. Но тут наш лейтенант ударил из тяжелого орудия:

— Кто украл золотую гривну?

Миша сказал:

— Я почем знаю? Вы милиция, вы и скажите.

— Хорошо. Прекрасно. — Лейтенант злился. — Я скажу. Есть основания подозревать вас.

— Вот так номер! — Мы услышали хохот, по-моему, очень неестественный.

— Значит, нет? Хорошо. Но тогда объясните, как гривна попала к вам в карман?

Стало тихо. Что ты теперь скажешь, Миша?.. Но он так ничего и не сказал. Попался, что говорить!

— А ну, все из карманов! — скомандовал лейтенант. — Так… Из пиджака тоже.

Что-то негромко звякнуло о стол. Гривна? Или пистолет? Вот было бы здорово, если пистолет!

— А это что, интересно? — раздался торжествующий голос лейтенанта. — Портсигар? Подкова? Или гривна?

— Но не та, которую вы ищете.

— Ах, другая! — съехидничал лейтенант. — Из соседней могилы.

Миша подтвердил:

— Представьте себе, совсем другая.

— Хорошо, допустим, — согласился лейтенант. — Остается только выяснить, как она к вам попала? Раз. И почем продавали на базаре? Два.

— Я не продавал! — Миша перешел на крик. — За кого вы меня принимаете! Вы еще ответите!

— Не продавал? — Лейтенант подошел к дверям нашей комнаты. — Свидетели, прошу!

Свидетели вошли гуськом. Сашка первый. Я за ним. И, сразу глаза на стол. Что там? Расческа, кошелек. Платок носовой. Золотая гривна… Нет, пистолета на столе нет. Жаль!

У Миши глаза округлились, когда он нас увидел, а щеки стали красными, словно их натерли наждачной бумагой. Вот уж не ждал!

— Рассказывайте, свидетели, что видели на базаре. Подробненько, не торопясь. Давай ты первый.

— Пусть сначала он, — застеснялся я.

И Сашка стал говорить. А потом, когда он кончил, я добавил, о чем он не знал: как Миша испугался тетки Анисьи.

— Ух, ты, малек! — Миша схватился за подлокотник кресла, на котором сидел. Я отшатнулся; показалось, он хочет кинуться на меня. — Все дело испортил!

— Значит, признаетесь? — лейтенант сел к столу и полез в свой планшет, наверное, за бумагой.

— В чем? — кричал Миша. — В чем? Что это не золотая гривна? Что она медная, медная? И что ни один черт ее не купит?

— Опять? — укоризненно покачал головой лейтенант. — Ведь все уже ясно, а он отпирается. Беда с этими начинающими!

— Погоди, товарищ Заболоцкий. — Начальник вышел из угла, где он все время молча стоял. — Пошли кого-нибудь в часовой магазин за ювелиром. Или лучше сам сбегай. И отправь заодно ребят домой на дежурной машине — они нам больше не нужны, а там их хватились, небось, будут искать повсюду.

— А я? — спросил Миша.

— Вас задержим до выяснения, молодой человек…

Лейтенант доехал до часового магазина вместе с нами. Соскочил с переднего сиденья, сказал шоферу:

— Добросишь их до Малых Катков и сейчас же обратно.

— Фамилии вы наши помните? — меня мучила тайная мысль.

Лейтенант не ответил, повернулся и пошел. Я оторопело уставился на фуражку — она просто чудом держалась на затылке.

— Зачем спрашивать? — упрекнул меня Сашка. — Зачем намекать? У него же все записано…

Уже было время обеда, и я попросил шофера, чтобы он подкатил к самому лагерю, — так хотелось показаться студентам в этой синей с красной полоской машине.

Но шофер сказал, что ему некогда, что надо спешить назад, и высадил нас у моста — отсюда еще сколько до лагеря топать!

Мы сняли кеды и пошли босиком берегом речки — вода приятно холодила разморенные ноги. Я говорил и говорил без умолку. Как здорово все получилось; жаль, что начальник просил нас никому в лагере не говорить о случившемся, даже дяде Володе; хорошо, успели бы к началу учебного года, вручить нам медали, а если не успеют, то мне придется одолжить у папы — у него как раз есть «За отвагу», а у милиции попросить бумажку с печатью, иначе мне в школе ни за что не поверят.

Сашка слушал и молчал. Даже, скорее всего, не слушал, а думал. Я знаю, о чем. О своем дяде.

В лагере ничего особенного не произошло. Без нас нашли еще три горшка. Реставратор пропорола себе ногу ржавым гвоздем и ходила, опираясь на палочку. Куда-то делся Бип: то ли мальчишки его сманили, то ли попал под машину на шоссе — он любил облаивать ревущие самосвалы.

Никто и не подозревал о настоящих, больших событиях нынешнего дня.

Я не удержался, намекнул дяде Володе мимоходом: