Владимир Владимиров - Повесть о школяре Иве

Рыцарь Жоффруа встал и пошел рядом, похлопывая его по плечу:

— Смотри, к зиме чтоб дровишки мне были, да получше.

— Сами знаете, сир, Жак–дровосек плохих дров для таких сеньоров, как вы, не готовит. Бывало, привезешь вашему отцу в замок дров. Они выйдут, щелкнут пальцем по полену: «Звенит?» говорят. «Звенит», отвечаю. Они к депансье обернутся: «Выдай‑ка Жаку золотой». Да упокоит их господь в своих райских кущах!

Рыцарь Жоффруа опустил голову и, осеняя себя крестным знамением, пробормотал:

— Amen.

Нуаро ждал своего хозяина у входа в палатку и бросился к нему, виляя хвостом и радостно повизгивая.

— Заждался! — сказал Жак, поглаживая собаку по голове. — Ну, идем скорей!

Нуаро всё сразу понял, помчался вперед, остановился, обернулся, ожидая хозяина. Когда тот подошел, Нуаро снова умчался вперед. Он безуспешно гонялся, лишь бы гоняться, за стрижами, скользящими в бешеном лёте над самой дорогой.

Жак шел в орлеанский лес. Шел и думал, как бы помешать рыцарю де Мории исполнить его замысел разыскать вилланов в орлеанском лесу. И не только помешать, но и проучить этого мерзкого человека так, чтоб он носа своего не совал больше в лес, ни в орлеанский, ни в какой другой. Заночевав в поле, Жак к полдню следующего дня пришел в лесной лагерь.

Как всегда, приход Жака–дровосека был радостен для вилланов.

Тотчас же все толпой окружили его, ожидая новостей, рассказов, а главное, добрых советов. На этот раз, однако, Жак заявил, что он намерен говорить только с некоторыми по весьма важному и пока тайному делу. Пусть выберут человек шесть. Так и сделали, и в число избранных, конечно, попали и Ив, и Проспер, и Сюзанна.

— Вот хорошо, что выбрали эту девушку! — сказал Жак. — Она нам может очень помочь в нашем деле.

Вилланы сказали, что ценят Сюзанну за ее храбрость и сметливость и любят за заботливость и доброту. Когда вилланы начали расхваливать Ива и Проспера, описывая их смелость, умение распоряжаться людьми во время походов, Ив запротестовал, сказал, что вовсе не так: не одни они с Проспером смелые и умелые, а каждый из их товарищей, когда надо, и смел и умел, как не раз было доказано на деле, и что за ним, и за Проспером, и за каждым числятся и ошибки и проступки.

— И нечего нас вперед выпячивать, — закончил он.

Жак сказал, что предпочитает собраться в одной из землянок:

— Там будет тише.

Совещание в землянке продолжалось чуть ли не до вечера. Жак остался ночевать. Ужинали вместе — он, Проспер, Ив и Сюзанна. Она и готовила ужин.

— Молодчина, Сюзанна! — сказал Проспер. — Ужин не хуже, чем в «Железной лошади».

Сюзанна рассмеялась и подмигнула Иву:

— Не хватает гренадского.

Проспер вздохнул:

— Эх, что там вино, песню бы спеть!

Жак, сидевший рядом, обнял его за плечи:

— Верно. Нашему народу без песни — как без воздуха. Не грусти, Проспер, скоро войне конец, я это знаю наверно, и ты услышишь песни и сам запоешь.

Зная, что рыцарь Оливье не участвует в войне и терпеть не может рыцаря де Морни, особенно за то, что тот травит птиц своими соколами, Жак–дровосек решил использовать эти обстоятельства в своих целях и тотчас после разговора с вилланами отправился к рыцарю–птицелову, которого и уговорил поскорее установить намет для ловли птиц в орлеанском лесу, там, где он укажет рыцарю. Сказал, что в этом очень глухом месте птицы не пуганы и кормом не избалованы из‑за заболоченности, почему и пойдут в большом количестве на любое зерно, на любую ягоду. Рыцарь Оливье был в восторге, и они наметили место встречи у опушки орлеанского леса, куда, по просьбе Жака, рыцарь должен был приехать дня через два, утром, обязательно утром, чтобы не терять времени, со своими двумя птицеловами и необходимою снастью.

В тот же день Жак вернулся в лес к вилланам. Был вечер, когда за ужином у костра Ив, Сюзанна и Проспер слушали рассказ Жака о его посещении рыцаря Оливье. Потом решали, кому и когда что делать в следующие дни и кому идти с дровосеком к рыцарю де Морни в качестве «знатока всех тропинок» орлеанского леса.

— Я пойду, — сказала Сюзанна.

— Нет, не годится! — запротестовал Ив. — Тебе идти нельзя. Не такой уж он дурак, чтобы не понять, что женщине не место в глухих лесных местах. Откуда она может их знать? Дровосек она, что ли, или угольщик? Не годится тебе. Пойду я!

Жак согласился с Ивом, и утром они отправились к рыцарю Жоффруа.

На расспросы рыцаря Ив отвечал, что год назад работал у одного дровосека по вывозу дров из орлеанского леса и знает хорошо те немногочисленные тропки, проложенные тогда вьючными лошадьми и ослами, и тропинки, вытоптанные дикими зверями к водопоям — болотным озеркам и канавам. Рыцарь Жоффруа удовлетворился такими ответами, тем более что все это подтвердил Жак–дровосек.