Ю Несбё: Доктор Проктор и его машина времени

Но его уже не было видно, внизу господствовала всепоглощающая темнота.

— Булле, — прошептала Лисе.

Она знала, что, если в темноте заговорить громко, от звука голоса станет только страшнее.

— Я здесь, — прошептал Булле.

Лисе пошла на голос и увидела конус света от фонарика, падающий на что-то на стене.

— Ты нашел мыло времени? — спросила она.

— Нет, — ответил Булле. — Но я нашел самого большого паука северо-восточного полушария. У него семь ног, причем ног давно не бритых. А пасть такая большая, что можно даже губы рассмотреть. Взгляни на зверя!

На стене подвала Лисе разглядела совершенно обыкновенного и даже не особенно крупного паучка.

— Семиногий перувианский паук-упырь, страшно редкий вид! — прошептал Булле в полном восторге. — Он высасывает мозг у насекомых, тем и питается.

— Какой мозг? — сказала Лисе и посмотрела на Булле. — Я думала, что у насекомых нет мозга.

— Вот поэтому-то семиногий перувианский паук-упырь так редко встречается, — прошептал Булле. — Попробуй-ка найди насекомых с мозгом.

— Откуда ты все это знаешь? — спросила Лисе.

— Это написано…

— Не надо, — перебила она его. — В книге под названием «Животные, которых, на твой взгляд, лучше бы не было».

— Именно, — сказал Булле. — Если ты поищешь мыло времени и прищепки, я пока попробую поймать этот редкостный экземпляр паука. Договорились?

— Но у нас всего один фонарик.

— Ну так включи верхний свет.

— Верхний свет… — Лисе удивленно заморгала. — Что же мы сразу его не включили?

— Потому что тогда было бы не так страшно, — и Булле посветил фонариком на выключатель у двери.

Лисе повернула его, и в подвале изобретателя доктора Проктора вспыхнул яркий белый свет.

Он озарил котлы, автоклавы, ведра и полки, заставленные банками с самыми разными порошками и химикалиями, железные и стеклянные трубки и пробирки. На стене почему-то висело старое ружье с хоккейной шайбой на прикладе. Рядом с ружьем красовалась фотография, которую Лисе очень любила. Молодой доктор Проктор на своем мотоцикле во Франции. В коляске сидела она — красавица Жюльет Маргарин с длинными рыжеватыми волосами, его тогдашняя возлюбленная и вечная любовь. Они улыбались так счастливо, что у Лисе всегда щемило сердце при виде этого снимка. В первой открытке, которую доктор Проктор прислал им, говорилось, что он напал на ее след. Ту открытку он отправил из Парижа в июне. Интересно, как обстоят дела сейчас?

Взгляд Лисе продолжал блуждать по подвалу и остановился на почти пустой банке с землянично-красным порошком на дне. Но ее внимание привлек не красный цвет порошка, а этикетка.

Этикетка гласила:

Лисе сняла с полки банку и подошла к большому каталожному шкафу, железному и порядком проржавевшему. Открыла ящик с биркой «Незапатентованные изобретения», пробежала глазами все папки, дошла до буквы «Ф» и обнаружила там пожелтевшую папку с надписью «Французские носы-прищепки».

Она открыла папку, встряхнула ее, и оттуда выпали два синих, на первый взгляд совершенно обычных носа-прищепки. Инструкции не было.

Лисе сунула находку в карман куртки и крикнула:

— Нашла. Уходим!

Обернувшись, она увидела, что Булле стоит на скамейке, засунув руку в другую банку.

— Что ты делаешь?

— Хочу прихватить немного порошка ветронавтов, конечно.

— Булле! Это вещество опасно для жизни и к тому же запрещено законом!

— Ну так подай на меня в суд, — посоветовал Булле. — Кроме того, небольшое выделение кишечных газов полезно для здоровья.

— Небольшое? В прошлый раз ты проглотил всего одну столовую ложку этого порошка — и улетел в космос!

— Пожалуйста, оставь преувеличения мне. — Булле зачерпнул пригоршню светло-зеленого порошка ветронавтов, пересыпал ее в маленький пластиковый пакет, закрыл и сунул в карман. — Я взлетел всего на пятьдесят метров, а это совсем немного, если сравнивать с… мм… например, с Эйфелевой башней. Ты девочка и потому предвзято относишься к пуканью. Вам бы только шипеть.

Булле пустил ветры средней громкости.

— Слышала? — сказал он. — Теперь твой черед.