Александр Власов: Армия Трясогузки

Обходчик Тимофей Егорович шагал по шпалам и, как рассерженный дятел, стучал молотком по рельсам.

Слева и справа стоял лес. Моросил дождь. Под мокрыми деревьями ещё лежал снег, серый, пропитанный холодной весенней водой.

Впереди лес кончался. Рельсы устремлялись к станции с водокачкой, устало опустившей свои хобот. Виднелась высокая труба, грязным пальцем уткнувшаяся в небо. Краснел кирпичный корпус депо, за которым начиналась кривая улица небольшого городка.

И в городке, и на железной дороге хозяйничали колчаковцы. Тимофею Егоровичу приходилось их обслуживать. Потому и сердился он, но приказ большевистского подполья выполнял свято: линию охранял днём и ночью. На его участке поезда проходили без задержек.

Иногда старый обходчик не выдерживал и, встретившись с Кондратом Васильевичем, с обидой говорил:

— Ты из меня холуя колчаковского делаешь!

Кондрат Васильевич руководил оставшимися в городе большевиками.

Это был человек удивительной выдержки и большой воли. Выслушав старика, он в который раз принимался терпеливо разъяснять обходчику одно и то же:

— Ты — наши глаза на железной дороге. А глаза надо беречь!.. Если какой состав пустить под откос потребуется, сделаем без тебя и подальше от твоего участка.

Тимофей Егорович возвращался на железную дорогу и снова шагал по шпалам, постукивал молотком по рельсам, подвинчивал гайки, забивал поглубже расшатавшиеся костыли, подсчитывал вагоны проходящих мимо составов и намётанным глазом безошибочно определял, что и куда везут.

На запад шли эшелоны с солдатами и боеприпасами, а обратно возвращались теплушки, набитые ранеными, опломбированные вагоны с добром, наворованным для адмирала Колчака и его приближённых.

Обходчик уже подходил к опушке леса, когда сзади послышался перестук колёс. Тимофей Егорович сошёл со шпал на тропку и приготовил зелёный флажок.

Состав был короткий: паровоз, пассажирский вагон и четыре теплушки. Вместо машиниста обходчик увидел в паровозной будке двух солдат в гимнастёрках с засученными рукавами. Это возвращался карательный отряд, три дня назад выехавший из города. Колчаковцы сожгли несколько деревень и расправились с крестьянами, которые помогали партизанам.

Обходчик просигналил зелёным флажком: всё в порядке, путь безопасен.

Из теплушек вылетали пьяные голоса:

Тимофей Егорович убрал флажок и с ненавистью сказал:

— Чтоб вам ни дна ни покрышки! Провалиться б вам сквозь…

Он не закончил ругательства и застыл с приоткрытым ртом. Состав громыхнул буферами, накренился набок. Вагоны, как подбитые утки, вразнобой заковыляли вдоль рельсов и с грохотом повалились вместе с паровозом под откос, подминая придорожный кустарник.

Эти странные флажки почти одновременно попали в два штаба: один — к колчаковскому полковнику, второй — к Кондрату Васильевичу Крутову.

Оба флажка были из белого батиста, с одинаковыми надписями. На одной стороне виднелось слово «красный», на обратной — два слова: «Армия Трясогузки».

Полковник брезгливо взял из рук адъютанта флажок, посмотрел на корявые буквы и спросил сквозь зубы:

— Что ещё за Тря-со-гуз-ка? Кличка партизана?

— Почерк детский, ваше превосходительство! — робко заметил адъютант.

— Ваша догадка лишена основания. Грамотность этих скотов до смерти остаётся на детском уровне, — возразил полковник. — Сколько разбито вагонов?

— Пять вагонов и… паровоз.

— Пять вагонов и паровоз! — воскликнул полковник. — Вполне наивный детский почерк!

Он взял карандаш, придвинул к себе донесение об аварии и наложил резолюцию: «Есаулу Благову. Расследовать. Начать с обходчика».

В это время Тимофей Егорович сидел в комнате у Кондрата Васильевича. Для оставшихся в городе большевиков она служила подпольным штабом, а официально называлась мастерской жестянщика. Днём Кондрат Васильевич чинил вёдра, лудил кастрюли, а по ночам ремонтировал оружие для партизан и подпольщиков.

Кондрат Васильевич с любопытством осмотрел флажок, хмыкнул, взъерошил короткие волосы на голове,

— Может, он случайно оказался у дороги?

Обходчик не согласился:

— Никакая не случайность! Два их было, флажка: один колчаковцы нашли, а этот я подобрал. И костыль я потом отыскал.