Валерий Шульжик - Неуловимый Фунтик

Через секунду группа захвата уже бултыхалась в болоте, в самом центре у кочки, в том месте, где только что молотил тину колёсами наш автомобиль.

— Уф! Буль-буль! Тьфу!

Добер стоял по горло в болотной ряске и стойко, как подобает охотнику, отбивался от комаров.

Что же до Пинчера, то того в этой ситуации почти совсем не было видно: провалившись в болото, он теперь спасал самое дорогое — кожаный с золотым тиснением полицейский диплом.

— Как вам не повезло, ребята! — заметил Мокус и покачал головой.

Бамбино чувством сострадания владел в меньшей мере и потому спросил:

— Дядюшка Мокус, можно я кину в них грязью, можно, а?

— Что ты, что ты, — остановил его Мокус. — Да, это плохие люди, но у них могут быть хорошие дети, которые будут любить цирк!

Приняв на борт свой изрядно подмоченный экипаж, автомобиль укатил.

— Вуаля! — по традиции сказал дядюшка Мокус сыщикам на прощание…

И вся остальная цирковая труппа поддержала его:

— Вуаля!..

Сыщик с дипломом привык смотреть смерти в лицо, но лягушонка на таком расстоянии он видел впервые.

От страха бедняга залаял и начал икать.

— Оставь, — осадил его Добер, — теперь это уже ни к чему!

— Собачья работа, — жаловался Пинчер, пробираясь к кочке и ставя на неё раскисший башмак, — порядочные люди сидят теперь дома в тепле, а я мокну в болоте, и диплом мой мокнет вместе со мной.

И вдруг кочка под его ногой неожиданно приподнялась и превратилась… в разъярённую госпожу Беладонну с живым раком вместо заколки в позеленевших от водорослей волосах.

— Подари свой диплом лягушкам, — рявкнула она и продолжила: — Тебя что, в школе учили дамам на головы наступать?!

Пинчер, вместо того чтобы встать на кочку, встал в позу:

— Да, мадам, я там, если хотите знать, в виде портрета до сих пор на доске почёта «висю».

— Ну, что ж, — решила мадам, — придётся закрыть эту школу раз и навсегда.

Устроившись на берегу, мадам Беладонна прежде всего открыла ридикюль, принялась отмывать свои деньги, а потом, покончив с главным, взялась за более детальный разнос.

— Олухи! Циркачи! — распалялась она. — Простофили! Бродяги! Я — вне себя! Я сделаю то, что не сделала эта противная обезьяна: забросаю вас грязью.

— Подлинная обезьяна, — отметил Добер, уворачиваясь от увесистых комков.

А Пинчер согласился:

— Макака, макака и есть!

Минуту спустя сыщик с дипломом взмолился о снисхождении:

— Хозяйка, я знаю, что это не в ваших правилах, но, в порядке исключения, не могли бы вы протянуть нам руку или хотя бы ручку той сумочки, что у вас в руках.

— Да?! — изумилась Беладонна. — А миллион вам не нужен? — И, зажав ридикюль под мышкой, она показала сыщикам две тощие фиги, разумно полагая, что одной этим ребятам будем мало, а трёх у неё, к сожалению, нет. — Выбирайтесь как знаете, — сказала она и добавила: — Да, и купите второй намордник: на ближайшей помойке вас ждёт роскошный обед!

Достав из ридикюля переговорное устройство, Беладонна вылила из него воду и вызвала полицейский шар-монгольфьер.

Фокстрот, изо всех сил накручивая педали, тотчас же подогнал шар к болоту и сбросил вниз трап.

Со скоростью цирковой акробатки полезла Беладонна к корзине, но на полпути остановилась и вылила воду из сапога.

Две зелёные лягушки, приземлившиеся на грудь Доберу и Пинчеру, пострадавших мало утешили: ведь им на их собачьей работе так порой не хватает наград.

— Как я вас понимаю, мадам, — лепетал Фокстрот, помогая Беладонне подняться. — У меня у самого недавно украли со сковородки форель!

— Фокстрот, вас когда-нибудь били? — спросила Беладонна, одолев трап.

— Да, — замахал руками Фокстрот. — Папаша были крутого нрава, как что — так в ухо.

— Это вам от папы, — сказала деревянным голосом Беладонна и нанесла начальнику полиции коварный удар…

Из болота Фокстрот выбрался последним, оставив на дне водоёма не только бронежилетку, но и бронетрусы.

А наши друзья на автомобильчике дядюшки Мокуса устремились навстречу новым увлекательным приключениям, весело распевая свою любимую песенку.