Валерий Шульжик - Неуловимый Фунтик

— А вы?!

— Это Фунтик! — ляпнул Бамбино, но тотчас же сам себе зажал рот.

— Ах, Фунтик? Вы сказали — Фунтик?! — предчувствуя удачу, долговязый сыщик затрясся, как вылезший из воды пёс.

Проклиная себя в душе за одну оплошность, Бамбино не заметил второй.

Выманивая кончиком хвоста слёзы, он заявил:

— С государственным преступником Фунтиком я не знаком!

Пинчер-Старший, лучший сыщик с дипломом, был теперь само торжество:

— Ты произнёс «Фунтик», не килограмм, не тонна, а именно Фунт?! Заврался, мой милый, по тебе полиция плачет, тюрьма тоскует!

— Обыск! — объявил Добер-Младший, лучший сыщик без диплома, опуская свой саквояж на траву.

Уж что-что, а обыск эти ребята делать могли! Так, бывало, обыщут, такого в карманы понасуют…

Дядюшка Мокус знал эту хватку и потому поднял вверх руки:

— Ваша взяла. Этот бедняга здесь, в ящике, делайте с ним всё, что хотите!

Поросячий визг отчаяния на миг заглушил шелест деревьев и перебранку птиц.

— Ну, наконец-то! — произнесли хором сыщики и в слезах обнялись.

Бамбино не разделил радости полицейских.

— Бедный поросёнок! — шептал он, заламывая руки. — Несчастный малыш!

— Попался! — удостоверился Добер, заглянув в ящик. — Маленький-маленький, а награда за него, ой- ё-ёй…

Пинчер достал из баула увесистый том инструкций и приложился к нему губами.

— Наука не подвела! Поросёнок арестован. Ящик конфискован. Алле-гоп! Вуаля!

— Да-да, конечно, — признал своё поражение дядюшка Мокус. — Я помогу…

И он засуетился, снимая ящик и хлопая створками, и, лишь закрывая последнюю из них, не удержался и произнёс не без гордости:

— Ап!

Напоследок Пинчер обошёл цирковую машину со всех сторон.

— На какой свалке вы откопали этот утиль? А это к чему? Вы что, забыли: подача звуковых сигналов в городе запрещена.

И, подхватив хрюкающий ящик, Добер и Пинчер ушли, продираясь сквозь репейники и кусты.

— Ну что, дохрюкался? — поинтересовался Добер, поглаживая фанеру.

А Пинчер добавил:

— Удрать от такой старушки, как Беладонна, — это надо уметь!

Дядюшка Мокус стоял на пеньке и, прощаясь с полицией, помахивал шляпой. Цирковые слёзы из его глаз текли в два ручья.

— Пиши нам, Фунтик, — кричал клоун. — Пиши по адресу: Автомобильчик дядюшки Фокуса, Мокусу лично!

А Бамбино, не переставая терзаться, теребил хвост:

— Как ты мог, дядюшка? Ну как ты мог?!

— Смог, — развёл руками дядюшка Мокус.

Подойдя к оставшемуся на поляне ящику, он поднял его на пенёк, разобрал створки, и перед удивлённым взором Бамбино вновь предстал поросёнок!

Бамбино глазам своим не поверил:

— Фунтик?! Вот это да!!!

Поняв, что опасность миновала, поросёнок Фунтик подошёл к Мокусу, обнял его за шею и сказал фразу, ставшую потом крылатой:

— Ребята, отныне я — ваш!

По разным дорогам и в разные стороны едут цирковой и полицейский автомобили.

Всё разное, а тема для разговоров одна.

В цирковом говорят:

— Мы рады, Фунтик, что ты теперь с нами!

А в полицейском:

— Мы из сыщиков — сыщики! Обещали — поймали. Теперь нам за этого Фунтика большие деньжищи дадут!

У первой же телефонной будки Добер попридержал авто.

— Алло, полиция? Докладывает Пинчер-Старший, лучший сыщик с дипломом! Государственный преступник Фунтик пойман и будет доставлен через десять минут! Кто отличился при проведении операции?! Странный вопрос… Я, конечно, кто же ещё?!

Телеграфный аппарат полиции, захлёбываясь, понёс это известие во все концы…

«…Полчаса назад… силами доблестных сыщиков… в опасной перестрелке… схвачен и обезврежен…»

А Мокус меж тем съехал с лесной дороги на основную и, что-то вспомнив, заметил:

— Нет, друзья мои, что там ни говорите, а без дураков на этом свете было бы скучно жить!

Ах, эти провинциальные городки! Любить их можно и нужно, а вот рассчитывать на взаимность приходится не всегда!