Александр Прозоров - Духи реки

— Потерпи, уже скоро…

Снова завернув края шкуры, он проколол дырочку сперва в том месте, где задний кусок прилегал к боковому, продел кусочек крапивной нити, затянул.

Повторил операцию с другой стороны ноги. А затем сделал ряд дырочек на боковых краях в том месте, где они соприкасались над ступнёй. Шип боярышника сломался аккурат на последней дырке, но Пыхтун только засмеялся забавной шутке духов, продел через отверстия одну длинную нить, затянул шнуровку и завязал бантик наверху получившегося мехового ботинка:

— Вот так! А то земля после дождей холодная стала. Да и не поранишься, коли наступишь на что…

— Здорово! — восхитилась Снежана. — Мне папа точно такие же делал! Как у тебя ловко получилось.

— Поршень обернуть дело не сложное, — не принял похвалы Пыхтун. В стойбище у Большой Реки в такой обувке ходили все от мала до велика, благо шкур у охотников всегда имелось в достатке. — Не егози, дай второй сделать.

Вскоре девочка радостно скакала в новой обувке, а паренёк не спеша свернул себе вокруг ступней ещё пару.

— Не убегай, — подманил он спутницу и поднял волчью шкуру. — Есть ещё кое-что.

— Не, — мотнула головой Снежана. — Тебе надо первому. Ты же муж!

— Не муж, — поправил её Пыхтун. — Мне нельзя. В ней охотиться плохо. От волчьей одежды волком пахнет, живность лесная бояться будет, шарахаться, силки обходить. Так что вставай, обшивать буду.

Меховое платье было сделано так же быстро и незамысловато: дырка для головы посередине с разрезом впереди, чтобы шнуровку сделать. С боков — широкий нахлёст и опять же дырки для крапивной сшивки. Уже к полудню девочка оказалась одета с ног и до плеч. Только голова осталась неприкрытой и давно нечёсаной.

Но Пыхтуну всё ещё было не до того, чтобы любоваться своей спутницей. В новых сапогах несколько дней он то бегал на берег и раскалывал кремневые камни, выбирая себе самые лучшие осколки, то стриг крапиву для будущих шнуров, то, набрав или нарубив каких-то деревяшек, старательно что-то выстругивал, обстукивал, ровнял. Последние дни перед главным таинством, которое приходится иногда творить каждому мужчине, ушли на обработку костей. Юный охотник принёс от муравейника несколько звериных рёбер и берцовых костей, небольшими камушками отбил то, что показалось лишним, а потом долго ровнял, благо кость легко истирается о шершавые, окатанные озером камни. Рёбра он с одной стороны заточил, добавив на края глубокие заусеницы, с другой — заузил почти на половину начальной ширины. Берцовые же кости расколол вдоль, сломал пополам и заточил получившиеся куски каждый на тонкое длинное остриё.

Юный охотник ещё долго проверял сделанные заготовки, вспоминал, не забыл ли что-либо важное и нужное. Но всё же настал момент, когда никаких отговорок уже не осталось, и пришлось начинать. Первым делом Пыхтун принёс волчий пузырь, что всё это время вымачивался у берега, потом сходил к муравейнику за костями, раздробил их на мелкие куски и набил пузырь почти полностью. Набрал из озера чистой воды, завязал горловину и положил объёмистую ёмкость в очаг. С краю, не на угли. Подбросил дров и начал внимательно следить за действом. Когда вода внутри забурлила, надувая ёмкость — откатил её подальше, но так, чтобы тепло всё-таки доставало. Когда кипение остановилось — придвинул обратно, стараясь выдержать равновесие между почти закипанием и «ещё нет».

На самом деле, если приспособиться, это было не очень трудно. Пододвигать, когда угли остывали. Убирать подальше, подбросив свежих дров. Вот и вся сложность. Когда солнце описало путь почти через всё небо, Пыхтун решил, что время пришло, копнул в песке ямку, перекинул пузырь в неё и аккуратно разрезал сверху.

— Что это? Суп? — полюбопытствовала Снежана.

— Клей. Самый крепкий, что только знают люди. Он настолько прочен, что, если склеить две палки, а потом попытаться разорвать, то сломается одна из палок. А место склейки останется целым.

Пыхтун даже не представлял, насколько точно подметил возможности костного клея. Пройдут ещё многие тысячелетия, десятки тысяч лет, а этот клей так и останется одним из самых прочных, известных человечеству, и будет активно применяться даже тогда, когда люди уже будут сидеть за компьютерами, строить атомные реакторы и летать в космос. Но Пыхтун этого не знал. Высунув язык от старания, он макнул в наваристую гущу разлохмаченную зубами палочку, тщательно промазал паз на заготовленном древке, вложил в этот паз основание костяного гарпуна, торопливо, но туго обмотал его крапивной нитью, сверху мазнул ещё клея, отставил, взялся за другое древко, вклеил наконечник и в него.