Кэтрин Ласки: Ледяной

Он слышал биение сердец тех, кто следовал за ним. Вокруг бушевала пурга, и целое стадо карибу, молодых и старых, пробиралось сквозь снежные заносы. Память о многократно пройденном пути жила в мускулах пожилого самца. Он знал этот путь, как знали его отец, отец отца и другие предки, теряющиеся во тьме веков. Из года в год они мигрировали по одному и тому же маршруту, но сейчас самец был сбит с толку и не понимал, что происходит. Уже несколько дней, с тех пор как началась снежная буря, он вел стадо кругами.

Все привычные ориентиры скрывались в белой мгле, хотя карибу двинулись на север вовремя, в растущую луну Новых рогов. Однако дальше всё пошло не так. Времена года, казалось, наступали в обратном направлении. Или же зима так и не сменилась весною? Но зачем тогда они сбросили рога, если время весенних лун еще не настало? Все так непонятно и бессмысленно…

Старому вождю казалось, что они бродят по краю пропасти и обречены на погибель. На смену ему не придет молодой, более сильный олень. Скоро умрет не только он сам, но и все его стадо. Он слышал за спиной пререкания и приглушенные недовольные замечания: «Куда мы идем? Где лишайник, где летняя трава? Куда ты нас ведешь?»

Старый вождь боялся признаться, что уже никуда никого не ведет. Обширные приграничные пустоши играли в прятки, и карибу никак не могли выйти к ним, продолжая кругами блуждать по лесу в тщетных поисках сладкой летней травы. От сочного мха и лишайников летних пастбищ остались лишь смутные воспоминания.

Лежа в пещере, Эдме прислушивалась к доносившемуся снаружи жалобному, отчаянному стону деревьев, гнувшихся под порывами ледяного ветра. Волчица Стражи из страны Далеко-Далеко никогда еще не попадала в такой густой лес. Впрочем, так далеко от Кольца Священных вулканов она тоже не заходила с тех пор, как вышла на первое свое дежурство. Но сейчас наступили странные времена, и Эдме спрашивала себя, не было ли отчаяние, почудившееся ей в скрипе деревьев, просто игрой воображения?

Так думала волчица, дожидаясь возвращения Фаолана из разведки. Вообще-то Эдме нужно было спать, пока не наступит ее очередь выходить на поиски следов — следов стад карибу, благородных оленей или лосей-одиночек, которые в этом году почему-то так и не дошли до страны Далеко-Далеко. Сейчас от них остался только слабый прошлогодний запах. Обычно в эту луну в окрестностях Кольца Священных вулканов появлялось около дюжины стад, и в десятки раз больше — по всей стране Далеко-Далеко. Но пока что мимо прошло только одно стадо, да и то забредшее сюда по ошибке. В поисках добычи волкам приходилось отправляться всё дальше и дальше. Неужели скоро мясо совсем исчезнет?

А ведь уже наступило лето! Лето! Время мясного изобилия! Тем более странно было отсутствие крупной добычи. Стояла луна Мух, но даже мухи, казалось, исчезли. Как будто погода замерла между голодными лунами зимы и первой весенней луной — луной Трескучего льда. Долгие дни холодных дождей и мокрого снега лишь изредка перемежались редкими появлениями солнышка. Покрывавший реки лед начал трещать гораздо позже, только в луну Новых рогов, и растаял далеко не сразу. Тогда же должны были подуть теплые ветры, но вместо них вплоть до первых дней луны Мух по-прежнему, как зимой, свирепствовали снежные бури. Солнце теперь появлялось так же редко, как и запах добычи.

Порой волки встречали заблудившегося карибу, но что такое один карибу? Это ведь не крупный благородный олень и тем более не лось. Карибу не хватит, чтобы накормить всю стаю, уж не говоря о клане. И кстати, почему карибу ходят поодиночке? Они же стадные животные.

Чем меньше волки добывали мяса, тем чаще в Стражу поступали вести о нарушении границ территорий кланов. Хуже всего, пожалуй, было то, что теперь волки не делились друг с другом сведениями, не оставляли пахучих меток, не сообщали воем о находках на границах. И это плохо. Теперь Эдме понимала, отчего в стране Далеко-Далеко воцарилась такая ужасающая тишина.

Ведь здесь все зависело от общения между стаями и волков между собой. Вести передавали скрилины, сообщавшие о приближавшемся стаде карибу или, например, о медведе, задравшем лося и готовом поделиться добычей. А теперь повсюду царила глухая тишина, и волки напрасно прислушивались к мрачному безмолвию в ожидании голоса скрилина, который поведал бы им счастливую весть. Неужели вожди стай приказали своим скрилинам скрывать от других волков вести о добыче? А их молчание — оно ведь предвещает… голод?