Дмитрий Емец - Дракончик Пыхалка и Великий Мымр

Тогда Пирожевский открыл вначале один глаз, а потом и второй и… увидел ковер совсем рядом. Он спокойно лежал на твердой скале, а на ковре сидели Авдохина, Святозар и Мучуча.

– Я жив? Наверное, я очень тяжело ранен? – удивленно спросил Пирожков.

– Не думаю. Ты свалился с ковра уже ПОСЛЕ того, как мы прилетели, – холодно сказала ханша Авдо, стыдившаяся слегка своего богатыря.

– Как после? – не понял Пирожков.

– А так после! Ковер уже был на твердом, а ты отпустил кисть, скатился и лежал с закрытыми глазами. – Святозар встал и потер одеревеневшую от долгого сидения поясницу.

Тут только Пирожков все понял – и почему ветра не было, и почему падал он как-то странно. Ему стало стыдно. Одно хорошо, что в полумраке никто не видел, как он смущен.

– Я хотел пошутить, а вы и поверили! – сказал он дрожащим голосом.

Мучуча ободряюще засмеялась.

– Мы так и поняли, что ты шутил! Хочешь, я понесу тебя на ручках, мой карапузик?

Пирожков отскочил.

– Э, нет! Отойди от меня! И вообще собираемся мы искать мозаику? Мы сюда что, обедать прилетели?

– Мудрая мысль! – одобрил Святозар. – Может, перекусим? Интересно, самобранка не разучилась готовить щи и кашу? Щи и каша – пища наша!

Авдохина и Мучуча, взявшись за два разных конца, расстелили скатерть-самобранку, и в ту же минуту на ней появились жбан с квасом, щи, каша, пельмени и большая тарелка с ржаным хлебом. Мучуча, тысячелетиями питавшаяся одними произраставшими в пещерах грибами и съедобными корнями, вздохнула, как человек, предвкушающий хороший обед.

– А как же мозаику искать? – ошалело повторил Пирожков.

– Чего ее искать? Ее и искать нечего! – спокойно сказала Авдохина.

– Как нечего?

– А так: нечего, и все тут. Мы ее уже нашли, но достать не можем, – с набитым ртом объяснил Святозар.

– Нашли мозаику? Но где?

– Видишь лазейку в скале? Нет, ниже смотри, еще ниже, у самого пола. Возьми факел! – Авдохина протянула ему пылающий сук.

При потрескивающем огне факела Пирожков разглядел в скале небольшое отверстие, куда едва можно было просунуть руку. Он лег на живот и увидел, что это узенький вход в обширную пещеру. А в этой пещере – у Пирожкова перехватило дыхание – целая стена была выложена мозаикой. Через узкое отверстие видно было плохо, однако, просунув факел, князь Пирожевский сумел рассмотреть страшную лапу грифона и его длинные вытянутые когти. Фрагментов мозаики были многие сотни, и можно было представить, сколько лет терпеливой злобы понадобилось Великому Мымру, чтобы собрать их вместе.

– Должен быть еще один вход! Надо его найти! – сказал князь Пирожевский.

– Нет, этот единственный! Другого хода в ту пещеру нет – кругом сплошная скала! – уверенно сказала Мучуча.

– Но как сам Мымр туда попадал? Неужели через крошечную лазейку?

– Не забывай, что Мымр умеет уменьшаться! Поэтому он и выбрал пещеру с таким узким лазом, уверенный, что, кроме него, туда никому не попасть, – напомнил Святозар.

Богатырь взял палицу и несколько раз сильно ударил по скале, пытаясь расширить ход. После третьего или четвертого удара рукоять палицы сломалась, и Святозар остался безоружным.

– Это слишком твердый камень. Так с ним не справиться, – сказал он удрученно, отбрасывая обломки палицы.

– Близок локоток, да зуб короток, – вспомнил Пирожков пословицу.

– И что нам делать? – Авдохина попыталась просунуть в щель палку и поддеть ею мозаику, но заветная стена была далеко.

– А если из лука? Собьем мозаику из лука, – предложил князь Пирожевский, в котором проснулся авантюрист.

Святозар пустил несколько стрел, но все они обломились, ударившись о камень. Волшебная сила изменяла их полет. Одна из стрел отскочила от скалы и, странным образом повернувшись, пронеслась мимо уха богатыря Святозара. Затем стрела вонзилась в факел и загорелась.

– Чур нас, чур! – отмахнулась Авдохина.

Святозар отложил лук.

– Бесполезно! Так просто Великого Мымра не одолеть. Тут думать надо.

Тем временем Мучуча, не поддаваясь плохому настроению, слопала щи, кашу, пельмени, выпила квас и уже раздумывала, не сожрать ли ей заодно и скатерть-самобранку, чтобы та впредь готовила свои кушанья прямо у нее в животе. Эти размышления настолько ее захватили, что Мучуча прослушала большую часть разговора, который вели Святозар, князь Пирожевский и Авдохина.