Марк Твен - Принц и нищий [Издание 1941 г.]

Довод был здравый и неопровержимый, — сомнения Присси сразу рассеялись.

Она подумала минутку, положилась на честность короля и бесхитростно сказала:

— Если ты вправду король, я тебе верю.

— Я вправду король.

Таким образом дело уладилось. Королевское звание его величества было признано без дальнейших споров, и девочки принялись расспрашивать его, как он попал сюда и почему он так не по-королевски одет, и куда он идет. Король и сам был рад отвести душу, рассказав о своих злоключениях кому-нибудь, кто не станет смеяться над ним или сомневаться в правдивости его слов; он с жаром рассказал свою историю, на время позабыв даже о голоде, и добрые девочки выслушали его с глубоким сочувствием. Но когда он дошел до последних своих несчастий и они узнали, как давно он ничего не ел, они перебили его на полуслове и побежали домой, чтобы достать ему завтрак.

Теперь король был счастлив и весел.

«Когда я вернусь во дворец, — говорил он себе, — я буду всегда хорошо относиться к маленьким детям, в память того, как эти девочки хорошо отнеслись ко мне и поверили мне, когда я был в несчастье, а те, кто старше их, и, следовательно, должны бы быть умнее, только издевались надо мною, считая меня лжецом».

Мать девочек приняла короля с лаской и жалостью; ее доброе женское сердце было тронуто горькой участью бездомного мальчика, да еще вдобавок помешанного. Она была вдова и далеко не богата; она сама натерпелась довольно горя и умела сочувствовать несчастным. Она вообразила, что помешанный мальчик убежал от своих друзей или сторожей; и все допытывалась, откуда он пришел, чтобы вернуть его родным; она называла соседние города и деревни, но все ее расспросы были напрасны. По лицу мальчика и по его ответам она видела, что ему незнакомо то, о чем она говорит. Он просто и охотно говорил о придворной жизни, раза два всплакнул, вспомнив о покойном короле, «своем отце»; но как только разговор переходил на более низменные темы, мальчик переставал интересоваться и умолкал.

Мать девочек приняла короля с ласково…

Женщина была озадачена, но не сдавалась. Приготовляя обед, она пускалась на всевозможные хитрости, чтобы выведать, кто такой этот мальчик. Она заговорила с ним о коровах — он остался равнодушен; завела речь об овцах — то же самое; таким образом, ее догадки насчет того, что он был пастухом, оказались ошибочными. Она заговорила о мельницах, о ткачах, лудильщиках, кузнецах, о всевозможных мастерствах и ремеслах; потом о сумасшедшем доме, о тюрьмах, благотворительных приютах — напрасно: она всюду потерпела поражение. Впрочем, нет, может быть, он чей-нибудь слуга? Да, теперь она была уверена, что напала на верный след: без сомнения, он служил в каком-нибудь доме. Она завела об этом разговор. Но и тут ничего не добилась. Разговор о подметании комнат и топке печей, видно, утомлял его; чистка посуды не вызывала в нем никакого восторга. Тогда добрая женщина, уже теряя надежду, на всякий случай заговорила о стряпне. К великому ее удивлению и радости, лицо короля вдруг просияло! Ага, наконец-то она поймала его; она была горда, что оказалась такой хитрой и ловкой.

Ее усталый язык мог наконец отдохнуть, так как король, вдохновленный пожирающим его голодом и соблазнительным запахом, исходившим от брызгавших пеною горшков и кастрюль, пустился в долгие, красноречивые описания разных лакомых блюд. Через три минуты женщина уже говорила себе:

«Ну, конечно, я была права: он работал на кухне!»

А король называл все новые и новые блюда и обсуждал их с таким воодушевлением и знанием дела, что женщина говорила себе:

«Откуда он знает столько кушаний да еще таких изысканных, которые подают за столом только у богачей и вельмож? А, понимаю! Теперь он оборванец, но прежде, пока не свихнулся, должно быть, служил во дворце; пожалуй, он даже работал на кухне у самого короля! Надо испытать его!»

Чтобы проверить свою догадку, она велела королю присмотреть за кушаньем, намекнув, что он может и сам постряпать, коли у него есть охота, и прибавить к обеду одно-два блюда лишних. Потом вышла из комнаты, сделав знак своим детям следовать за нею. Король пробормотал: «В былые времена такое же поручение было дано другому английскому королю, нет ничего унизительного для моего достоинства заняться делом, до которого снизошел сам Альфред Великий. [26] Альфред Великий (840–901) — король саксов. В Англии существует легенда, что, спасаясь от преследования датчан, он скрылся в хижине дровосека, жена которого, не зная, кто он, поручила ему присмотреть за пирожками и дала ему нагоняй, когда пирожки подгорели. Но я постараюсь лучше его оправдать доверие своей хозяйки, так как у него пирожки подгорели».