Марк Твен - Принц и нищий [Издание 1941 г.]

Королю стало стыдно перед самим собою за то, что он натерпелся столько страхов и мучений из-за таких пустяков; но ему нечего было особенно стыдиться, — он ведь испугался не теленка, а чего-то страшного, несуществующего, что он представил себе вместо теленка; всякий бы другой мальчик в те суеверные времена испугался бы не меньше его.

Король был в восторге не только оттого, что страшное чудовище оказалось простым теленком, но и оттого, что у него нашелся товарищ; он чувствовал себя таким одиноким и покинутым, что даже близость этого смиренного животного была ему отрадна. Люди так обижали его, так грубо с ним обходились, что для него было поистине утешением наконец иметь возле себя товарища, у которого хотя и нет глубокого ума, но по крайней мере доброе сердце и кроткий нрав. Он решил позабыть о своем высоком сане и подружиться с теленком.

Поглаживая рукой его теплую гладкую спинку, — теленок лежал совсем близко, — король сообразил, что теленок может принести ему пользу. Он взял свою постель и положил ее на пол рядом с теленком; потом свернулся клубочком, положив голову на спину теленка, потом натянул попону на себя и на своего друга, и через минуту ему было так же тепло и удобно, как на пуховиках в королевском дворце в Вестминстере.

И сразу пришли приятные мысли; жизнь стала казаться радостнее. Теперь он избавлен от неволи и преступления, избавлен от общества низких и грубых бродяг. Он нашел кров, ему тепло, словом — он счастлив. Дул ночной ветер; налетал порывами, от которых дрожала и тряслась старая рига; замирал, потом снова стонал и выл по углам и под крышей; но все это было музыкой для короля теперь, когда ему стало хорошо и удобно: пусть дует и злится ветер, пусть плачет и свистит, и стонет, — ему было все равно. Он только сильнее прижимался к своему другу, наслаждаясь теплом, и незаметно уснул блаженным сном без сновидений, ясным и мирным. Вдали выли собаки, печально мычали коровы, бушевал ветер, дождь яростно стучал по крыше, а его величество, властитель Англии, спокойно спал, и рядом с ним спал теленок, простое создание, не стесняющееся спать рядом с королем.

Король у крестьян.

Проснувшись рано утром, король заметил, что мокрая, но догадливая крыса прокралась ночью к нему и приютилась у него на груди. Когда он пошевелился, крыса убежала. Мальчик с улыбкой сказал:

— Глупая, чего ты боишься? Я такой же бездомный, как ты. Стыдно мне было бы обидеть беззащитного, когда я сам так беззащитен. Я признателен тебе за доброе предзнаменование, потому что, когда король опустился так низко, что даже крысы укладываются спать у него на груди, — это верный признак, что скоро судьба его должна измениться, так как ясно, что ниже упасть нельзя.

Он встал, вышел из стойла и в ту же минуту услышал детские голоса. Дверь сарая отворилась, и вошли две маленькие девочки. Заметив его, они сразу перестали болтать и смеяться и остановились как вкопанные, разглядывая его с большим любопытством; потом начали шептаться; потом подошли ближе и опять остановились; опять поглядели на него и зашептались. Мало-помалу они набрались храбрости и начали говорить о нем довольно громко. Одна сказала:

— У него лицо красивое.

Другая прибавила:

— И волосы кудрявые.

— Но он одет очень скверно.

— И какой голодный на вид!

Они подошли ближе, застенчиво обошли несколько раз кругом него, внимательно его рассматривая, словно он был каким-то странным, невиданным зверем; боязливо и зорко наблюдали за ним, как бы боясь, что этот зверь, чего доброго, может и укусить. В конце концов они остановились перед ним, держась за руки, как бы ища защиты друг у дружки, вытаращили на него свои простодушные глаза, потом старшая, собрав всю свою храбрость, напрямик спросила:

— Кто ты такой?

— Я король, — ответил он с достоинством.

Дети слегка отшатнулись, широко раскрыв глаза, и полминуты не могли выговорить ни слова; потом любопытство взяло верх.

— Король? Какой король?

— Король Англии.

Девочки посмотрели друг на дружку, потом на него, потом опять друг на дружку — удивленно, смущенно.

Затем одна из них сказала:

— Ты слышишь, Мэрджери? Он говорит, что он король. Правда ли это?

— Как же это может быть не правда, Присси? Разве он станет лгать? Ведь ты понимаешь, Присси, если это не правда, значит, это ложь. Ложь, конечно! Ты подумай! Все, что не правда, то — ложь; с этим уж ничего не поделаешь.