Я. Кальницкий - Вокруг света в пятьдесят дней

Антошка бегом пустился по улице. Снег хрустел и звенел под его летучими ногами. Ледяшку, чтобы не мешала, он оставил во дворе сельсовета. Мелькали мимо заборы, окна, амбары, ворота. До избы деда Назара оставалось уже дворов десять, как вдали показалась толпа улюлюкающих ребят, гнавшихся за кем-то с гамом, криком, смехом и свистом, подобно стоголосой лавине охотничьих загонщиков. Антошка невольно остановился и скоро рассмотрел, что ребята, его соседи и приятели, дразнили желтолицего, худого китайца, который во все стороны поводил своими испуганными косыми глазами, как заяц, который мечется в переполохе, не зная, куда спастись от преследования окружившей и наседающей своры борзых. В одной руке у него болтался завязанный в холстину сверток с товарами, другой он ожесточенно отмахивался от орущих и издевающихся преследователей.

— Ребята, что вы! — остановил их Антошка.

— Да ходя больно смешной. Иди, прогонку ему хорошую сделаем! Иди скорей.

— Бросьте!

— Э, размазня! Шпыняй китаезу, шпарь желторожего снегом! Держи его! А-ля-ля-ля… А! А!

— Да вы, никак, ошалели? — зазвенел Антошка вспыхнувшим голосом. — А если вас так травить? Хорошо будет?

Ребята с недовольным смущением сдержали свой азартный бег. Некоторые стыдливо засторонились глазами.

— А ну его к лешему! — крикнул кто-то не совсем уверенно.

— Эх, что Толоконцев из волости привез! — интригующе загадал Антошка и, когда его обступили любопытствующим кольцом, начал торопливо рассказывать про билеты.

— Ерунда! — отрезал Егорка, самый заядлый озорник из ярушинских мальчишек. — Никому никакого путешествия не достанется.

— Почему же? —строго осадил его Антошка.

— Для выигрыша талан надо иметь или слово секретное знать.

— Ну, сказанул тоже! Еще, может, к знахарю пойти?

— Может, и к знахарю.

— Ха-ха-ха!.. — рассмеялись ребята. — Из каких лесов ты приехал?

— А вот увидите, — уже потеряв задор, хмуро вздернул подбородок Егорка.

— Увидим! — крепко и убежденно ответил Антошка, как борец, надеющийся на свои силы. — Я верю.

Он побежал дальше, а часть ребят шумной гурьбой направилась в сторону сельсовета.

Дед Назар тащил на плечах вязанку соломы с гумна, когда Антошка забежал во двор.

— Дедушка, я к тебе с просьбой… — робко начал он первый в своей жизни ответственный и самостоятельный денежный разговор. — Дай мне взаймы полтинник.

— Полтинник? Тебе?

Старческие глаза деда Назара даже округлились от неожиданности.

— А ты что за герой, что на мой стариковский полтинник целишься?

Антошка горячо заговорил о лотерее. Дед добродушно прояснился и с живейшим интересом стал слушать о заманчивой новости.

— Где ж я тебе возьму полтинник? — сказал он, наконец. — Они у меня не растут. Огурцы летом садил — выросли, а полтинников, милок, ни на какой грядке не найдешь.

— Да ведь у тебя на гроб были припасены?

— Тю! Махнул куда… Так ведь то похоронные. Их трогать нельзя.

— Дедушка… — замялся Антошка. — Ты же отказался помирать. Зачем тебе гроб?

— Вот чудак! — усмехнулся Назар. — А если смерть меня не спросит и придет все-таки?

— Я бы к тому времени отработал, — переступил с ноги на ногу Антошка. — Какую хошь работу сделаю.

Дед Назар почесал затылок, посмотрел на Антошку, на его ловкую коренастую фигуру, заглянул с пристальной зоркостью в синие надежные глаза и крякнул:

— Что ж, парень, надо тебя уважить. Авось и ты меня когда-нибудь уважишь…

Через две минуты он хозяйственно вынес из избы полтинник и, как взрослому, вручил Антошке.

Не чувствуя под собою ног, Антошка побежал в сельсовет. Там уже было много народу. Все рассматривали лотерейные билеты, подносили на свет, нюхали пахучую, свежую типографскую краску, но покупать пока никто не решался.

— Ну, давай, — торжественно протянул Антошка полтинник Толоконцеву.

— Вот это я понимаю. Вот это делец! — искренно обрадовался Толоконцев. — На, бери, друг, бери. Счастливо!

— Рисковый парень! — с одобрительным уважением удивились мужики.

А рыжий Данила ехидно скривил губы и, точно занозу всадил, рассмеялся нараспев:

— Плакали твои денежки, голубок!.. Пропал полтинник. Ай-яй-яй…

Но Антошка в ответ только бровями метнул — быстро и уверенно:

— Посмотрим!

Он бережно положил билет в карман и с радостным возбуждением покатился на ледяшке домой, юркими скачками отталкиваясь от плотно застывшей белой дороги, звеневшей, как литой чугун.

Дома, к величайшему своему изумлению, Антошка застал совершенно неожиданную картину. Давешний китаец, весь посветлевший и обмякший, как гость, сидел за столом, а Антошкин отец хлопал его по плечу и восторженно говорил: