Геннадий Машкин - Заколдованное нагорье

Устя опустила глаза: она тоже подозревала неладное с теми тремя учеными-геологами. Дед Ипат разговаривал с ними на своем крылечке, и Устя заинтересовалась приезжими.

Высокий, как каланча, лохматый, со стальными зубами был старший научный сотрудник. Другой — коротенький, с лицом, похожим на печеную картошку, — младший. А третий, румяный толстый мальчишка, хохотавший по пустякам, назвался лаборантом.

Они спрашивали про Устиного отца, но тот ушел перед этим в тайгу, как оказалось потом, — навсегда. Дед Гордей был на сенокосе, и рассказывать старую историю про колчаковский отряд пришлось Ипату. Он и повторил все, что слышал от Авдея. Устя тогда уже обратила внимание, как блестели глаза приезжих при упоминании о содержимом ящиков отряда. А теперь вспоминались коробящие словечки старшего научного работника, выколки на волосатых руках младшего и сигарета в зубах юного лаборанта.

— Могли бы и объявиться после того маршрута, — подал голос Ипат. — Как так не дать о своих розысках весточки?

— Разберемся, деда, — заявил Валик и потрепал опадающие уши Майора с седыми ворсинками. — С завтрашнего утра решил я выйти в тайгу.

На лицо старика легли тени.

— Походи, внук, это пользительно в твоем парнячьем возрасте, да отца твоего, может, и в самом деле приспособим к розыскам-то.

— Он же заблудится? — съязвила Устя.

Валик хмыкнул, презрительно покосился на девчонку и показал взглядом в сторону ее ворот: иди, мол.

— С Майоркой не заплутается. — Ипат погладил всклоченный бок собаки. — Таких кровей он у меня, какие перевелись в Завали. Умнее не сыскать.

— Наш Тимур не хуже... — начала Устя, но тут ее оборвал зычный голос Гордея.

— Устя-я-я! Иди рыбку почисть, гостя кормить надо...

Устя неохотно побрела к своему дому.

В первый раз Валик встал раньше деда. Он тихо слез с деревянной кровати, натянул брезентовые брюки, клетчатую рубашку и непромокаемую куртку. Потом подхватил рюкзак, набитый с вечера походным снаряжением и съестными припасами, вскинул на плечо старенькую одностволку двенадцатого калибра и проскользнул в сенцы мимо ступенчатой пристройки, по которой Ипат забирался на печь. Вчера он допоздна ладил косы, грабли и вилы для колхозного арсенала и объяснял Валику, как надо вести себя в тайге. А теперь спал — только пошевеливалась занавеска от храпа.

«Дедушка думает, как Устя, что я покручусь недалеко от деревни да вернусь, — усмехнулся Валик. — Как бы не так! Надо проникнуть на нагорье как можно дальше»...

Туманное облако стояло над Ангарой, и соседний дом Гордея Холодцова казался особенно высоким, так что избушка Ипата Колокольцева напоминала зимовьюшку рядом с ним.

— Отец совсем забыл о деде, — проговорил Валик, сбивая капли росы с шерсти подбежавшего Майора. — Ну да мы напомним кое-чем...

— Чем? — раздался насмешливый голос из двора соседа.

Через щель видны были золотистый глаз со стрелками ресниц, приплюснутый нос и уголок губ Усти.

— Не отказался от своей затеи?

— Как видишь, — Валик тряхнул рюкзаком.

— Возьми меня с собой, — попросила вдруг Устя. — Соседи все-таки и вообще... Не помешаю, паря Колокольчик.

— Тебя? — опешил Валик. — Да у тебя столько дел по хозяйству.

— Мы же ненадолго.

— А дед твой как отнесется?

— Деда сам сегодня в том направлении ушел. С этим, вчерашним. Геофизик он, оказывается. Олегом Захаровичем зовут.

— И геофизик этот заинтересовался Небожихинским нагорьем?

Устя, сообразив, что Валика взволновала весть, заговорила бойко. Она рассказала, как гость уговаривал хозяина сопроводить его по намеченному маршруту вдоль Сохатиного и Каверги до самой Небожихи. Ему-де нужны наблюдения для кандидатской диссертации, которую он пишет в Институте земной коры. Гордей пытался отговорить его от затеи, но Олег Захарович заявил, что наймет другого помощника.

— И тогда дедушка согласился, — закончила Устя.

— Загадочный ученый, — объявил Валик, почесав шевелюру.

— Мне тоже показалось, — добавила Устя.

— Надо будет держать его в поле зрения.

— Одному-то тебе за всем не углядеть.

— Ладно, уговорила — двадцать минут на сборы...

— Я за десять управлюсь! — откликнулась Устя. — У меня все собрано. Запру дом да бабушке Куличихе накажу за коровой присмотреть. Бабушка часто у нас хозяйничает...

Устя застучала засовами, помчалась по своему двору, и прибежала, как обещала, скоро. На плечи ее ниспадал накомарник — черная сетка на белой шляпе, гимнастерка была заправлена в шаровары, а гачи их напущены на ичиги.