Андрей Верещинский - От теории к практике (сборник)

Иллюстрации: Александр Соловьев

– Набережная канала Грибоедова 71, – сказал усталым голосом Карл Федорович, садясь на заднее сидение такси. Машина тронулась и плавно поехала по Невскому. «Странно, обычно они более говорливые», – подумал Карл Федорович, закрывая глаза – «а может у меня слишком усталый вид…». Глаза сами собой закрывались, и вот светящиеся окна домов слились в одну большую линию, а веки сомкнулись сами собой…

Сняв пиджак, Карл Федорович прошел в кабинет, сел в кресло, закрыл глаза и только теперь почувствовал, как он устал. С громадным усилием он заставил себя встать и раздевшись лечь в кровать. Тяжелые веки, будто громадные ворота замка закрылись и Карл Федорович погрузился в сон.

– Профессор, солнце уже высоко, а Вы все дрыхнете, – раздался тихий бархатный голос.

Приоткрыв глаза, профессор увидел перед собой два больших зеленых блюдца.

– Что за черт, – подумал Карл Федорович, слишком большие, почему они висят в воздухе и не падают.

Профессор протер глаза, и зеленые блюдца превратились в два глаза и обрели четкий контур. Профессор увидел перед собой огромных размеров голубого британского кота.

Кот растекся в улыбке – Ну вот и славненько, вот и ладненько. Проснулись.

С этими словами кот развернулся на месте и плавно поплыл по кабинету к выходу. Кот был практически в половину человеческого роста. Как это не удивительно, но он шел на задних лапах. Одет он был в черные шорты с толстым черным кожаным ремнем, который украшала массивная бляшка с изображением «Веселого Роджера», черные плюшевые шлепки, а на голове у него был повязан красный платок. Платок был повязан залихватски – на полголовы, одно ухо как бы специально вылезало из-под него. На шее у кота на золотой цепи с массивными звеньями висел компас, который он время от времени поправлял. Все движения его были мягкими, плавными и бесшумными и от этого создавалось впечатление, что кот не идет, а плывет по комнате. В окна седьмой квартиры дома 71 набережной Екатерининского канала светило солнце день обещал быть прекрасным, и от этой мысли профессор улыбнулся. В эту секунду кто-то прыгнул прямо на живот лежавшего профессора. От неожиданности Карл Федорович вскрикнул и одним движением привстал на кровати. Большой серый кот смотрел на него немигающими глазами. Карл Федорович понял, что он проснулся, а ведение уплывающего кота был всего лишь сон.

Боцман, – обратился он к серому коту, – сколько раз я просил тебя не прыгать со шкафа на постель, когда я на ней лежу!

Кот в ответ лишь прикрыл большие зеленые глаза и расплылся в сладкой улыбке. Это был очень большой серый плюшевый кот, если бы посадить его на весы, то он потянул на добрых тридцать килограммов. Расположившись на краю кровати, он стал спокойно наблюдать за Карлом Федоровичем.

Кот появился в доме профессора после его морской экспедиции в теплые страны. Путь экспедиции проходил мимо Англии, и, зайдя в один из английских портов – расположившийся в славном городе Ливерпуль, чтобы пополнить запасы провизии и пресной воды, экипаж сошел на берег. Возвратившись с берега, Карл Федорович сидел в своей каюте и писал путевые заметки. В дверь каюты постучали, и в каюту вразвалку вошел боцман.

– Простите, что беспокою, но тут такое дело, Карл Федорович. Иду я, значит, никого не трогаю, а он как прыгнет на меня с дерева, потом на землю да давай носиться вокруг. Я ему: «Беги домой», а он ни в какую, так и увязался за мной. Может, Карл Федорович, Вы возьмете его, а то мы уже отчаливаем, а на берегу я его побоялся оставлять одного.

– Да о чем Вы, любезнейший Антипий Назарыч?

– Да вот о нём, – с этими словами боцман извлек из своего широкого кармана пальто маленького котенка.

Котенок был серого цвета, маленький и очень забавный. Как только боцман опустил его на пол, он начал скакать по каюте, словно озорной зайчик, изгибая спину.

– Помилуйте, Антипий Назарыч, куда же я его дену?

– А девать его, Карл Федорович, никуда не надо. Пусть у Вас в каюте живет. У Вас тихо, спокойно. Вы – человек хороший и воспитаете его правильно. А я, боцман, на мне весь корабль, мне им и заниматься то некогда.

С этими словами Антипий Назарыч вышел, оставив Карла Федоровича наедине с его новым воспитанником.

Отдали швартовые, и корабль плавно пошел в открытое море. Карл Федорович решил выйти на палубу – проститься с туманным Альбионом. Прихватив с собой котенка, он вышел на палубу и стал смотреть на удаляющийся берег.