Валентина Ососкова - Семнадцать мгновений летнего дня

Время шло. Дед на кухне гремел сковородкой, жаря картошку, бабушка сидела с ним и смотрела телевизор, критикуя действия политиков и сдержанно хваля министра обороны. «Брешет, ей-Богу, брешет, соловьём заливается, но мысли-то здравые…»

Когда я уже потерял всякую надежду, Лиза вдруг написала и дальше принялась засыпать короткими сообщениями:

«Привет! С мамой ходили покупать шторы, извини».

«Как поиски?»

«Нашёл что-то?»

«Глянь, что я нашла!» – и прислала фотографию клинка крупным планом. От гарды вдоль заточки шла надпись: « АИБ ОТ АГК Герат|У83 », а дальше какая-то непонятная арабская вязь.

«Что думаешь?»

Я честно ответил, что не знаю, пообещал ещё подумать и пошёл на кухню – дед звал ужинать. Разговор с Лизой пришлось отложить до позднего вечера.

Наша беседа продолжилась, когда я уже уютно устроился под пледом и готовился отходить ко сну. Лизу история с ножом зацепила невероятно, и она всё закидывала меня всевозможными теориями о том, откуда нож взялся на обочине дороги, кто его хозяин и что может значить гравировка. Я коротко сообщил, что нож – НР/НРС, военный, холодное оружие. Герат, как нашла Лиза, располагался в Афганистане, но что означают «АИБ ОТ АГК» и «УВЗ» (или «У 83», или «483», или «98 з», или…) – мы не знали.

Исчерпав все идеи, Лиза перешла в разговоры «о жизни», начала рассказывать что-то про московских друзей, мечту поступать на исторический в МГУ и семейные неурядицы. Я отвечал односложно, чаще – смайликами, а о себе писал мало и неохотно. Что я?

«А у тебя есть девушка?» – вдруг спросила меня Лиза.

«Есть», – не стал отпираться я. Согласился, что красивая, умная и любит тот же сорт мороженного, что и я – фисташковое. Зовут Дарьей, можно Дасей, но никак не Дашей, и живёт она в Москве.

От этой слишком личной темы Лиза легко соскочила обратно на нашу находку и после некоторых раздумий спросила, а есть ли у меня кто-нибудь, кто сможет прочитать арабскую надпись, и тут я, подумав несколько секунд, вспомнил вдруг об Арабе.

Стоит сказать, что Араб в нашем городе был личностью своего рода легендарной. Поговаривали, что он завязан с бандитами, со спецслужбами, с инопланетянами и сектантами, что у него папа то ли профессор, то ли дипломат, то ли художник, то ли у него отца вовсе нет, а может, не было вовсе, современные достижения биологии и не такое позволяют, или, столь же вероятно, Араб – внебрачный сын какого-то нефтяного шейха, а то и вполне себе «вбрачный», но скрывается в нашем городке от международной мафии… Слухов, самых различных, диких и правдивых, ходила масса. Достоверно было известно только то, что у Араба была здесь своя молодёжная «тусовка», с которой они катались на роликах по одному из парков, и мастерская, где он набивал тату, чинил ролики и рисовал потрясающе стильные портреты одним росчерком кисти туши. Ещё Араб регулярно мотался в Москву, никогда не объясняя, зачем, а на татуировках, роликах и картинах вместе взятых зарабатывал денег не больше, чем тратил на оборудование для своего тату-салона, тушь с рисовой бумагой да «роллерские примочки» для себя и своих друзей. Но на бедность при этом не жаловался никогда и вообще, по ощущениям, денег не считал.

О родителях своих Араб не говорил, вероятно, из сострадания к тем, кто распускал о нём дикие слухи, дабы ничего случайно не опровергнуть, а если и упоминал вскользь – то выдавал настолько противоречивые пассажи, что сомнений не оставалось: всё, что он рассказывает, он сочинил только что.

А ещё он знал кучу всяких экзотических по меркам простых обывателей языков, типа японского, тайского или монгольского. Ну и не зря же его звали Арабом – арабский он, разумеется, знал тоже.

Было ему где-то меньше тридцати, но точно больше восемнадцати. Не такой уж и высокий, но точно выше среднего. Для русского – смугл и черняв, но точно не «татарин». Вполне открытый, но точно не ближе, чем в рамках мастер-клиент – попытки завязать дружбу им попросту игнорировались.

Выбирал он себе друзей по каким-то одному ему известным принципам. Звал кататься на роликах, охотно откликался на любые просьбы – хоть у родителей отпросить, хоть денег одолжить, хоть помочь склеить воздушного змея – и был рад видеть в любое время дня и ночи. Если когда-то родители и переживали за своих чад и потенциальную «дурную компанию» (а то и что похуже!), то к настоящему моменту давно смирились с наличием Араба и даже здоровались с ним на улице.

Не всякий роллер мог войти в его компанию, а кто-то «на колёса» и вовсе впервые под руководством Араба вставал.