Дэвид Алмонд - Мальчик, который плавал с пираньями

Стен потягивает вкусный напиток. Смотрит на аквариум. Полдюжины пираний сбились в стайку и зависли возле самой стенки. Они пристально глядят на него, Стена.

Привет, мои сотоварищи, молча здоровается он с рыбами. Привет, слышится ему ответ в тишине.

– Мистер Пирелли, – нерешительно начинает Стен.

– Что?

– Учёба наша… как-то не очень… организована…

– Ты прав, Стен. Совсем плохо организована. Понимаешь, у меня никогда прежде не было учеников. А чтобы стать Стенли Эрундом, на самом деле нужна не учёба. Нужна вера в себя. Нужна мечта. Нужно видеть об этом сны! Когда ты сегодня ляжешь спать в автоприцепе у Достоевски, попробуй снова представить, что плаваешь с пираньями. И представь своё детство на реке Ориноко. Сможешь, Стен?

– Конечно! Мистер Пирелли, а Педро Пельдито вас так же обучал?

– Не совсем, – отвечает Панчо.

– А как?

– Он кинул меня в воду.

– Что? – Стен не поверил своим ушам.

– Да. Он сказал, что уверен, что это моя судьба, что я буду следующим Педро Пельдито, а убедиться в моём призвании можно только одним надёжным способом. Схватил меня в охапку, поднялся по лестнице и бросил к пираньям.

– И что произошло?

– Ничего. Я несколько секунд барахтался, рыбы радостно плескались вокруг. Педро наблюдал. Потом он выудил меня из воды, сказал, что не ошибся, что я тот самый парень, будущий укротитель пираний, выдал плавки и прочее обмундирование – и всё. Я начал работать.

Стен стоит призадумавшись, покусывая губу.

– Так было в прежние времена, Стен, – говорит Пирелли. – Другой мир. Другая жизнь.

Стен закрывает глаза. И представляет, как мальчика, точно такого же, как он сам, бросают к пираньям. Давным-давно, в прежние времена.

– Почему они вас не съели? – спрашивает он. – И почему теперь не трогают?

Пирелли улыбается.

– Загадка, верно? – говорит он. – Это и есть самая главная загадка. Они меня не трогают, потому что знают: я создан не для того, чтобы быть съеденным. Они не едят меня, потому что я – Панчо Пирелли.

– И они не съедят меня, потому что я – Стенли Эрунд.

– Вот именно!

Стен смотрит на рассекающих воду пираний. Потом оглядывается. Питер-Рассмеши хмуро рассматривает рыб в аквариуме. Человек-кабан жуёт отбивную. Женщина из дома с привидениями снова вытащила изо рта клыки и машет ими Стену. Ещё дальше он видит Ниташу и Достоевски – они пробираются к нему, Стену, мимо шатров и киосков.

– Есть и другой секрет, – добавляет Панчо.

– Какой? – спрашивает Стен.

– Этот секрет ведом только тем, кто плавает с пираньями.

– Таким, как я?

– Да.

– Расскажете?

Панчо оглядывается по сторонам.

– Ты не проговоришься? – спрашивает он шёпотом.

– Могила, – клянётся Стен.

– Ну, слушай. Все знают, что пираньи людей до последней косточки обгладывают, так?

– Так.

– Это сказки. Брехня.

– Значит, они так не делают? – уточняет Стен.

– Делают. Но нечасто. В общем, день на день не приходится. Каждый раз, когда я ныряю, в душе лёгкая тревога: вдруг мне как раз сегодня конец?

Стен размышляет.

– Выходит, зря вы ведёте все эти разговоры про призвание, про особенного Стенли Эрунда, про мальчика-легенду? Всё это ерунда?

– Что значит «ерунда»?! – кричит Панчо. – Ты Эрунд, а не Ерунд. Ты – артист! Ты должен быть героем и привлечь толпы поклонников. Рыбы не дуры, они это поймут. С виду они, может, и глуповаты, но они всегда чуют, когда рядом настоящий артист.

Стен и Панчо снова смотрят на пираний. Рыбы тоже смотрят, не сводят с них глаз.

– Мистер Пирелли… – произносит Стен.

– Что?

– Может, меня тоже надо в воду бросить? Как вас бросил Педро Пельдито?

– Смотри, какие у них зубы, Стен, – говорит Пирелли.

– Вижу, – кивает Стен.

– А бутерброд помнишь? А курицу? А вдруг сегодня мой черёд? Вопрос не пустой.

– Я всё помню. И башмак помню. Но чувствую, что всё получится как надо. Наверно, единственный способ обучить меня плавать с пираньями – бросить в воду. Педро вас правильно учил. – Стен смотрит на зевак. – Будем считать, что это моя премьера. И я не испугаюсь, но притворюсь, будто испугался.

Панчо Пирелли сияет.

– Да ты прирождённый артист, Стен. Ты шоумен.

Стен тоже сияет. И улыбается учителю. К собственному удивлению, он действительно чувствует себя настоящим артистом. Интересно, что сказали бы на это Анни и Эрни?

– Ну, теперь все прояснилось окончательно, – заключает Панчо. – Это знак!