Наталья Нусинова: Про жирафа Федю

– Три двадцать, – с гордостью сказала Элеонора.

– Вот видите… – вздохнул Иван Иванович, – а взрослый жираф достигает пяти… даже шестиметрового роста… вместе с шеей, конечно… Он у вас не поместится!

– Он может высовывать голову в форточку! – предложил Гриша.

– И опять заболеет? – укоризненно посмотрел на него Иван Иванович. – Второй пневмонии он не перенесёт. И потом, ему надо бегать… наконец, ему нужно общество других жирафов!

Все замолчали, понимая, что доктор прав. И вдруг взорвался дедушка Максимилиан.

– Но не отдавать же Федю в этот Комитет по городским беспорядкам! Ведь они его в тюрьму посадят! Он обвиняется в незаконном пересечении границы! Его якобы НЕЛЕГАЛЬНО ввезли в страну под видом замороженного гуся!

– Конечно, нет, – успокоил его Иван Иванович. – О тюрьме не может быть и речи. Его заморозили, упаковали и отправили в другую страну не по его желанию. Да ещё чуть не съели… А могли бы – не разобравшись, второпях… тем более в новогоднюю ночь… Нет, конечно! Мы ни в коем случае не отдадим Федю в этот их комитет. Прежде всего я напишу МЕДИЦИНСКОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ о том, что он ещё не вполне оправился после болезни, ему противопоказано волнение и нужен особый уход… режим… возможный только в домашних условиях. А тем временем мы устроим его в самый лучший зоопарк. Там просторные вольеры для жирафов, там за ними наблюдают биологи и ухаживают служители, а летом их переселяют в открытый парк. Поверьте, для него это единственный выход. Даже лучше, чем Африка. На воле он уже не приживётся, да и дикие жирафы его больше к себе не примут. Но, конечно, решайте сами. А мне пора. Пациенты ждут. Извините. Спасибо за обед!

Иван Иванович быстро написал нужные Феде справки, выписал ещё одну микстуру и витамины, помыл руки, откланялся и ушёл. Он был очень взволнован. Наверное, ему нелегко было сказать Грише и Глаше, что Федю надо отдавать в зоопарк.

– Утро вечера мудренее, – сказала Элеонора. – Папа с мамой придут сегодня поздно, завтра всё обсудим. Пошли пить чай! У нас есть кизиловое варенье.

И все вернулись в столовую.

Невесёлое чаепитие прервал звонок в дверь.

Все вздрогнули.

– Это они? – прошептала Глаша побелевшими губами. – За Федей?..

Гриша встал из-за стола и решительно загородил путь в детскую.

Максимилиан взял в руки медицинскую справку.

А Элеонора вышла в прихожую, взяла в руки щётку и грозно спросила:

– Кто там?

Из-за двери раздалось знакомое тявканье.

– Это Линда! И дедушка Никанор! – с восторгом закричали Глаша и Гриша и ринулись в коридор.

Бабушка с облегчением вздохнула, что-то прошептала, махнула рукой и открыла дверь.

Виляя хвостом и всей задней половиной тела, в дом вошла белая от снега Линда. Казалось, это не такса, а сливочный пломбир на кривых шоколадных ножках. На поводке она тащила за собой превратившегося в настоящий сугроб Никанора. Кроме поводка Никанор держал в руках большую коробку с кокосовым молоком, а поверх неё – присыпанную снегом огромную гроздь маленьких крепких бананов.

– Ну, поздравляю! – весело сказал Никанор. – Празднуете?.. А где именинник?.. Чего это вы такие кислые? Он что… опять заболел?

Глаша с Гришей переглянулись и разом заплакали.

– Его хотят отобрать… в комитет… за то, что он незаконный! – объяснили они сквозь слёзы.

– Ещё чего! – оторопел Никанор. – Мало ли чего они хотят? А мы его не отдадим! Это наш Федя!

Линда тявкнула.

И все сразу повеселели.

Максимилиан забрал подарки из рук брата, Элеонора метёлочкой смела снег с гостей, Никанор втянул носом воздух и спросил:

– Суп – грибной?

Линда тоже повела носом, принюхалась и побежала в детскую, к Феде.

Элеонора с изумлением смотрела на её правый бок.

– Что это?

– Линда! Ко мне! – скомандовал Никанор.

Линда остановилась и нерешительно посмотрела на него, раздумывая над приказом.

Все смотрели на Линду.

Левый бок у неё был обычный, коричневый, а правый – весь в жёлтых кружочках.

Никанор смущённо потупился.

– Понимаете, – сказал он, – Мелинде в училище привезли новые гимнастические скамейки. Скучные такие, коричневые… ну, я их немного раскрасил… в жёлтый горошек… Линде понравилось… а краска ещё не высохла… Но вышло… даже оригинально… Как вы считаете?

Максимилиан что-то промычал.

Элеонора рассмеялась и сказала:

– Очень стильно!

А Глаша подошла к Линде, обняла за шею и сказала: