Григорий Федосеев - Пашка из Медвежьего лога (Художник И. Коновалов)

— У-ю-ю-ю… — Из лога доносится голос Гурьяныча.

Козел сделал прыжок, второй, мелькнул белым фартуком и исчез за стволами лиственниц, как видение. А я продолжал стоять, пораженный этой необычной встречей, не в силах разобраться в том, что видел. Кто привязал козлу голубую тряпочку? Чья рука касалась его пышного наряда? И, наконец, как случилось, что я не выстрелил!

Вдруг справа и ниже седловины щелкнуло два выстрела. Они, точно удары хлыста, болью отозвались во мне. Неужели убит? А может, ранен и его удастся спасти. Я не задумываясь бросился по его следу…

Хмурые тучи нависли над холмами. Ночь в тайге наступает быстро. Не успеет солнце скрыться за горизонтом, как в лесу сразу становится сумрачно и тесно. Тьма незаметно окутывает землю. Иду, тороплюсь, с трудом различая след козла, который привел меня не на седловину, к Василию Николаевичу, а к глубокому ключу.

Совсем стемнело, и я потерял след козла. На небе не осталось ни единой звездочки, не видно стало и холмов на горизонте. В темноте исчезли ориентиры.

А места мне тут незнакомые. Куда идти? Надо бы возвращаться на стоянку своим следом, так нет, почему-то решаю идти напрямик, по ключу.

Иду по глубокому снегу. Валежник, кочки, местами непролазная чаща. Сразу обнаружилось, что я давно не ходил по лесу, — быстро устал. Но хочу верить, что где-то близко наши.

Ключ неожиданно раздвоился. Да что это за напасть! Не знаю, куда идти. Сворачиваю вправо. Ничего не понимаю, где я; кажется, заблудился. Жалею, что из дома не взял лыж, на них идти было бы куда легче. Но кто же знал, что такое случится.

Далеко послышался выстрел. Он гулом прокатился по ложкам, ушел за холм и там смолк в ночной темноте. Это наши подавали сигнал, и совсем не оттуда, куда я шел. Пришлось повернуть назад.

Иду долго. Знаю, что меня ищут, мне кричат, но я брожу где-то по незнакомой кочковатой равнине, по-прежнему тороплюсь и в этой спешке больше запутываюсь. Ноги быстро устают, плохо повинуются. Все чаще останавливаюсь, чтобы передохнуть. Никакой седловины поблизости нет. Мною окончательно овладевает чувство одиночества. Я поднимаю ружье и стреляю в темноту. Кто-то огромный, точно разбуженный внезапным взрывом, рванулся и настороженно замер. Прокричала испуганно птица, и стало невыносимо жутко в наступившем молчании.

Из-за туч проглянула луна и щедро залила холодным светом все вокруг меня. Лес раздвинулся. Ко мне вернулась бодрость духа. Теперь я шел на север незнакомыми местами, но верил, что найду своих.

Вижу впереди взбитый снег. Подхожу ближе — это лыжня. Наклоняюсь, ощупываю рукой край — он рыхлый: человек только что прошел. Мы бы встретились, поспей я всего на две-три минуты раньше.

Кто это еще тут бродит ночью по лесу? Но не все ли равно мне сейчас, свой или чужой? Надо догнать. Ему, вероятно, знакома эта местность, и он, возможно, поможет мне выбраться из заколдованного круга.

Я кричу из всей силы. Еще и еще. Голос глохнет в корявых дебрях непробудной тайги.

Надо торопиться. Определяю направление лыжни и набираю темп.

…Время перевалило за полночь. Луна скрылась. Черное от туч небо опять стало казаться кровлей, Погода быстро менялась. Холодный ветер принес снег.

И вдруг набросило дымком.

Я остановился. Еще и еще глотнул воздуха. Сомнений не было: где-то близко, за косой сеткой снегопада, — костер. Ноги несут меня во всю прыть, боюсь, как бы незнакомец не ушел.

На опушке леса лыжня оборвалась, снег притоптали сапоги. Еще десяток шагов — и я увидел толстую сухую сосну, сваленную ветром и подожженную у корней. Припадаю к огню, дую на него и с минуту, забыв обо всем на свете, отогреваю закоченевшие руки, жадно глотаю тепло.

И тут соображаю: ведь человек, идущий впереди, развел огонь, но, не дав ему как следует разгореться, ушел дальше.

Что могло помешать ему погреться?

Снова иду, мну обессилевшими ногами свежий снег и все больше устаю. Обнадеживаю себя тем, что лыжня неизменно приведет меня к людям. Мне представилось, что слева, где-то недалеко, должна быть колхозная заимка, а справа — прииск, до которого и сотня километров наберется.

Ветер налетает холодным шквалом, потрясает гулом бор.

Опять пахнуло дымком. Подхожу к костру. Та же картина: подпаленная толстая сосна, но человек и на этот раз ушел от огня раньше, чем он разгорелся. Ничего не могу понять. Незнакомец, видимо, устал, поджигает толстый валежник, хочет заночевать, но слышит мои шаги на своем следу и убегает. Иначе зачем ему разжигать костры, если он ими не пользуется? У меня пропадает желание догонять его.