Николай Постарнак - Обыкновенный день

Послевоенное движенье
Восстановления страны...
Еще в сердцах не стихло жженье
Среди знамен и тишины.

И скорбны траурные марши,
И марши майские гремят.
И слез бессмертные помарки
На лицах пламенно горят.

А мы, умыты и одеты,
Простором серым и сквозным
Идем, войны великой дети,
На Праздник Мирной Борозды.

Гремит оркестрами округа...
И было правильно вполне,
Что дети первыми за плугом
Прошли по выжженной стерне.

Мне нынче видится острее
Земли родной и боль, и власть,
Что, каждым зернышком радея,
Из ран и пепла поднялась.

Та борозда легла победно.
Но стоит лишь закрыть глаза,
Как снова на щеке рассвета
Она темнеет, как слеза.

По убиенному соседу,
По тети-машиной судьбе,
По обезумевшему деду,
По охолонувшей избе.

И станет страшно вдруг и странно,
Что больших не было чудес,
Чем праздника того убранство,
Чем этот ровный свет с небес.

Старые глинища...
Тропка примятая в детство,
В детство, что пахнет войною еще
И разрухой.
Старые глинища...
Хата с рекой по соседству.
В хате ничья,
Позабытая всеми старуха.

Пять пацанов.
Плутоватых,
Никчемных,
Бездомных —
Горькой слезою
На впалой щеке у народа...
Облаком желтым
Пылит над замесом солома.
Десять картошек
Старуха несет с огорода.

Десять картошек,
По паре картошек на брата.
Десять картошек,
Работой случайной добытых!..
Что ж ты молчишь,
Опоздавший, застенчивый пятый!
Платье потерто твое
И ботинки разбиты.

Что ж ты молчишь,
Словно речи лишился
И слуха?
Что ж ты молчишь
Над водой золотой и зеленой,
Словно вот-вот
Запуржит и запляшет солома,
Словно вот-вот
Одинокая выйдет старуха,

Бабье лето высушило травы,
Там, где от реки наискосок
у заросшей, старой переправы
обелиски из досок.

Там земля вокруг пропахла мятой,
чабрецом, ромашкой луговой.
Спят под обелисками солдаты —
облака над головой.

Спят они.
Над ними медлит ветер.
И ничто не тронет тишины...
Тихо так, что кажется, на свете
не было еще войны.

Тишина.
Золотая.
Большая.
Дальний всплеск,
И опять — тишина.
Это, видно, река,
Засыпая,
Окуней выпускает со дна.

Вздохи трав.
Предвечернее вече
Тишины
Над покоем полей...
Отдохни, человече!..

— Мне почудился скрип костылей
В затухающей песне кузнечика.

Успокойся.
Отринь.
Нам не время сейчас об утратах...
Не печальный пустырь —
Новый день зачинается в травах,

Вызревают овсы —
Будут с кормом и овцы, и кони.
Человеческий сын,
Ты в любви эту землю
Запомни.

Эти реки не вспять,
Эти чистые луны над степью.
Вот — молчок.
Вот — опять!
Это песню кузнечик затеплил.

Запеваю потому, что запевается.
Затеваю потому, что затевается.
Лишь бы только допеть
Жизнь до донышка.
Отковать бы успеть
Всем по солнышку.

Чтоб любая изба — не расшатана.
Чтоб трубили о свадьбах глашатаи.
Чтоб орлами — сыны.
Ну а девицы —
Не обманницы чтоб, а степенницы.
Было чтоб не во вред,
Что ни делается...
Отковать бы успеть
Всем по солнышку.

В дреме любви краткой
Реки — твои речи...
Песню допел кузнечик
И оборвал струны.

В дреме любви краткой
Тайны какой вече?
Страсти какой ветер
Испепелил губы?..

— Это пылал полдень.
Это была жатва.
И не жалел струны
Мастеровой счастья.

Если однажды ветер
Губы мои остудит,
Разве убудет песен?
Разве любви убудет?
Разве убудет в веснах
Кипени белопенной?..

Дочь родилась Елена.
Дочь родилась Елена!..

Нетленна жизнь,
Нетленны наши речи,
Пока не пулемет стучит
В ночи,
А запевала маленький,
Кузнечик,
По наковальне маленькой стучит.

Пулямы ще й саблямы козакы-молодцы