Владимир Высоцкий - Избранное

Поглядели мамонты

И стали вымирать

Дети все с царапинами

И одеты куце,

Топорами папиными

День и ночь секутся.

Скоро эра кончится —

Набалуетесь всласть!

В будущее хочется?

Да как туда попасть?!

Нам жрецы пророчили, де

Будет все попозже.

За камнями — очереди,

За костями — тоже.

От былой от вольности

Давно простыл и след.

Хвать тебя за волосы

И глядь — тебя и нет.

Притворились добренькими,

Многих прочь услали

И пещеры ковриками

Пышными устлали.

Мы стоим, нас трое, нам —

Бутылку коньяку.

Тишь в благоустроенном

И каменном веку.

Встреться мне — молю я исто, —

В поле Аэлита,

Забери ты меня из то-

го палеолита!

Ведь по многим отзывам —

Я умный и незлой,

То есть в веке бронзовом

Стою одной ногой.

[1977]

Под собою ног не чую,

И качается земля.

Третий месяц я бичую,

Так как списан подчистую

С китобоя-корабля.

Ну, а так как я бичую —

Беспартийный, не еврей,—

Я на лестницах ночую,

Где тепло от батарей.

Это жизнь' — живи и грейся.

Хрен вам, пуля и петля'

Пью, бывает, хоть залейся,—

Кореша приходят с рейса

И гуляют от рубля.

Рупь не деньги, рупь — бумажка,

Экономить — тяжкий грех.

Ах, душа моя — тельняшка

В сорок полос семь прорех.

Но послал Господь удачу,—

Заработал свечку он,—

Углядев, что горько плачу,

Он шепнул: — Валяй на Вачу,

Торопись, пока сезон.

Что такое эта Вача —

Разузнал я у бича,

Он на Вачу ехал плача,

Возвращался — хохоча.

Вача — это речка с мелью

В глубине сибирских руд.

Вача — это дом с постелью,

Там стараются артелью,

Много золота берут.

Как вербованный ишачу,

Не ханыжу, не торчу.

Взял билет, лечу на Вачу,

Прилечу — похохочу.

Нету золота богаче —

Люди знают, им видней.

В общем, так или иначе,

Заработал я на Ваче

Сто семнадцать трудодней.

Подсчитали — отобрали

За еду, туда-сюда…

Но четыре тыщи дали

Под расчет — вот это да!

Рассовал я их в карманы,

Где и рупь не ночевал,

И поехал в жарки страны,

Где кафе да рестораны,

Позабыть, как бичевал.

Выпью — там такая чача! —

За советчика-бича.

Я на Вачу ехал плача,

Еду с Вачи хохоча.

Проводник в преддверьи пьянки

Извертелся на пупе,

Тоже и официантки,

А на первом полустанке

Села женщина в купе.

Может, вам она как кляча,

Мне — так просто в самый раз!

Я на Вачу ехал плача,

Еду с Вачи веселясь.

Слово за слово у Вали —

Как узнала про рубли —

То да се, да трали-вали,

Сотни по столу шныряли,

С Валей вместе и сошли.

С нею вышла незадача,

Я и это залечу,

Я на Вачу ехал плача,

Еду с Вачи — хохочу.

Суток пять как просквозило.

Море — вот оно стоит.

У меня что было — сплыло,

Проводник воротит рыло

И за водкой не бежит.

Рупь последний в Сочи трачу,

Телеграмму накатал:

«Шлите денег — отбатрачу.

Я их все прохохотал».

Где вы, где вы, рассыпные?

Хоть ругайся, хоть кричи.

Снова ваш я, дорогие,

Магаданские, родные,

Незабвенные бичи!

Мимо носа носят чачу,

Мимо рота — алычу.

Я на Вачу еду — плачу,

Над собою хохочу.

[1977]

Этот шум — не начало конца,

Не повторная гибель Помпеи,

Спор вели три великих глупца:

Кто из них, из великих, глупее.

Первый выл: — Я физически глуп! —

Руки вздел, словно вылез на клирос, —

У меня даже мудрости зуб,

Невзирая на возраст, не вырос!

Но не приняли это в расчёт,

Даже умному это негоже.

Ах, подумаешь — зуб не растёт!

Так другое растёт — ну и что же?

К синяку прижимая пятак,

Встрял второй: — Полно вам, загалдели!

Я способен всё видеть не так,

Как оно существует на деле.

Эх! Нашел чем хвалиться, простак! —

Недостатком всего поколенья.

И, к тому же, всё видеть не так —

Доказательство слабого зренья.

Третий был непреклонен и груб,

Рвал лицо на себе, лез из платья:

— Я — единственный подлинно глуп,

Ни про что не имею понятья.

Долго спорили — дни, месяца,

Но у всех аргументы убоги.

И пошли три великих глупца

Глупым шагом по глупой дороге.

Вот и берег, дороге конец.

Откатив на обочину бочку,

Жил в ней самый великий мудрец, —

Мудрецам хорошо в одиночку.

Молвил он подступившим к нему, —

Дескать, знаю — зачем, кто такие,

Одного только я не пойму —

Для чего это вам, дорогие!