Амаль Гаджиева: Прости меня, мама!

Но, увы, счастье длится недолго, это только горе бывает вечным.

Однажды принесли страшную весть: отец Юноны трагически погиб в аварии. Нет слов, чтобы описать горе дочери, жены, казалось, даже Рыжик понял, что произошло что-то ужасное, и исчезла его игривость, он стал каким-то замкнутым, равнодушным. И только когда видел ревущую Юнону, он подбегал к ней и начинал лизать слезы на её щеках, словно хотел утешить её. Юнона никак не могла смириться с мыслью, что больше никогда не увидит отца, которого она так любила! Кто придумал эту ужасную смерть, которая приносит людям столько страданий?! А как мама убивалась! Юнона просыпалась среди ночи от рыданий матери. Она тотчас же вскакивала с постели, подбегала к матери, и, обняв её, плакала вместе с ней. Конечно же, Рыжик не мог оставаться безучастным к общему горю, и тоже взбирался в постель к маме, и начинал ластиться к ней, словно успокаивая её.

Верно говорят: время – лучший лекарь. Прошло два года после трагедии, и мама познакомилась с новым мужчиной, за которого собиралась замуж. Юноне он ужасно не нравился, и она не могла привыкнуть к мысли, что место её любимого папы, всегда улыбчивого, доброго, займет этот такой неприветливый мужчина. И Рыжик невзлюбил его инстинктивно. Но жизнь есть жизнь. Мама была ещё молода, чтобы не остаться век вдовой, она согласилась, ведь и ей хотелось обустроить свою судьбу. Новый знакомый мамы – Даврон был всегда хмурым и недовольным. Словно жизнь была ему не в радость. С первого дня его появления в доме они с Рыжиком невзлюбили друг друга.

– Это ещё что за гадость в доме? – кричал Даврон. – Вы что не понимаете, что это харом [1] Харом – Нечистое, поганое. . – И безжалостно пинал бедного Рыжика, не привыкшего к такому общению, который с жалобным стоном падал, ударившись об стену, словно мяч. Благо, в это время Юнона была в школе, иначе она не вынесла бы этого зрелища.

– Не смей трогать кота при Юноне! – не выдержала однажды мать. У неё и так свежа боль потери отца! Не травмируй моего ребенка!

– Ах, вот как?! – Рассвирепел однажды Даврон. – Тебе придется сделать выбор между мною и котом. В мой дом он никогда не войдет, поняла, ни-ког-да!!

– Неужели ты не можешь понять, что значит Рыжик для Юноны? Она не сможет жить без него!

– Ничего, смирится! Живет же без отца! – жестко бросил Даврон.

И такие ссоры происходили в семье все чаще. Правда, при Юноне Даврон старался не бить Рыжика и не проявлять свою к нему неприязнь. Но как только оставался с ним один на один, отводил душу, издевался над несчастным, словно изверг, не кормил, не поил, только и делал, что отшвыривал его из угла в угол. Привыкший к ласкам, и выросший в любви Рыжик стал робким, боязливым от такого непривычного общения. Он стал избегать Даврона. Услышав его шаги в коридоре, которые он только понятным ему самому способом отделял от шагов десятки других людей, живущих в доме, убегал в другую комнату, забивался в угол или прятался в шифоньере. И выходил из своего убежища только когда слышал такой дорогой голос любимой Юноны. И начинал ластиться к ней, словно хотел рассказать о своей нелегкой доле. Ах, если бы он мог говорить на человеческом языке! Сколько бы он рассказал своей любимой хозяюшке о вероломстве, лицемерии и жестокости людей! Но, увы… Он стал вялым, апатичным. Не хотел есть. Исчезла его игривость. Обеспокоенная Юнона показала своего питомца ветеринару, и тот успокоил её со словами:

– Не беспокойся, у него все в порядке!

Родители Даврона жили в другом городе, и он собирался увезти семью с собой, невзирая на протесты и слезы Юноны, мать согласилась с ним.

После долгих хлопот по продаже квартиры, наконец, за ними пришла машина, и они отправились в путь. Даврон с самого начала был против того, чтобы Рыжика забрать с собой в новую жизнь: там для него не было ни малейшего места.

Но Юнона плакала и говорила, что без Рыжика она никуда не поедет, и села в машину, держа на коленях своего любимца. По дороге её укачало, и она сладко заснула. Воспользовавшись её сном, и тем, что задремала и мать.

Даврон вышвырнул Рыжика на дорогу из окна машины и грязно выругался. Больно ударившись хребтом об асфальт, Рыжик жалобно и едва слышно застонал, словно человек. Ибо перед болью все равны, и люди, и животные.

Но некому было прийти ему на помощь. Только непрестанно снующие в обе стороны машины заставили его отползти, преодолевая нестерпимую боль, на обочину дороги, где он впал в беспамятство. Очнулся он от пронизывающей боли в спине и стал зализывать свою шерсть, и ощутил во рту соленый вкус крови. Пролежал до самого утра в бессознательном состоянии. Очнувшись, попил воды с арыка, и отправился в путь: ему хотелось, во что бы ни стало, вернуться в свой дом, к любимой Юноне. Ах, как он был далек, этот дом. Но он шел невзирая ни на боль, ни на свою слабость, ни на свои стертые в кровь, лапы. Так было велико его желание снова увидеть Юнону. О счастье! Среди стольких похожих друг на друга микрорайонов он нашел нужный ему, и даже нашел знакомый двор и дом, поднялся на третий этаж и жалобно замяукал у двери, словно прося впустить его в дом скорее. Он надеялся увидеть своих любимых хозяюшек, и показать им, как он стер в кровь свои лапы. Он жалобно мяукал у двери и звал их. «Наконец-то я дома! – ликовал Рыжик. – Сейчас выйдет Юнона, возьмет меня на руки, прижмет к груди, а я буду лизать её пухлые щечки» – мечтал он. Но, то, что произошло, стало совершенно неожиданным и неприятным сюрпризом для Рыжика. Дверь открыл какой-то бугай и огромной ногой в ботинке отшвырнул Рыжика по лестнице вниз: