Александр Селин - Ёлочка

Макшев.Жать не надо было сзади. У нее же есть глазницы!

Дыбин.Ну хорошо. Я, наверное, погорячился, когда сзади… Хорошо. Но ведь от этого еще никто не умирал… А тем более от вас, когда каждый в силу обстоятельств не путает, где шутка, а где тульский пряник с горчицей… Ну как же так, ребята?! Двадцать лет не путал, а тут раз – и словно умножать разучился. (Обращаясь к Макшеву.) Ну вот ты, помножь четыре на пять и скажи, сколько?

Макшев.Двадцать.

Дыбин.Правильно! (Обращаясь к Кожину.) А теперь ты, раздели шестьдесят на три. Сколько?

Кожин.Двадцать.

Дыбин.Вот, видите, двадцать! Как ни крути двадцать! двадцать! двадцать лет! Да за двадцать лет я не только ее (показывает на Ольгу) , я любого из вас за талию ухвачу.

Кожин.Может, лучше все-таки за глазницы?

Дыбин.И за глазницы! И за талию! И по спине! И за шею! И за почки! Это же дружба! Тут много всего! Почему вы раскисли, ребята? (Дыбин пытается их взбодрить.)

Макшев.Еще бы не раскисли… Ты ёлку видел?

Дыбин.Ёлку… Ёлку (подходит к ёлке) . Нормальная елка…

Кожин.По-твоему нормальная? Присмотрись, где мы, а где ты…

Дыбин.Понял, понял… (Увидел несправедливость: он висит на макушке, а друзья – ниже.) А мы ее перевесим, правда, Оля?

Ольга пожала плечами.

Ольга.Как хочешь, так и поступай, ты – мужчина.

Дыбин.И поступим… И поступим… Как говорил Юлий Цезарь: «На линии Маннергейма все одинаковы»… Та-а-а-к, кто тут у нас звезда? Дыбин? (Обращаясь к зайчику.) Не годится тебе, зайка, одному на колу сидеть, словно олимпийский чемпион… Ну-ка бери с собой чайник… (поднимает чайник повыше.) То же самое и желудь (поднимает жёлудь повыше) на самый верх… Ну теперь все трое вровень. (Обращаясь к Ольге.) Ольга, вровень?

Ольга (немного недовольная). Вровень.

Дыбин.Вот так. Правильно. (Отходит, любуется.) Трое друзей, словно на Эвересте… В одной связке. Один за всех и все за одного! (Обращаясь к Макшеву.) Правильно, д'Артаньян? (К Кожину.) Правильно, Буонасье?

Макшев (подходит к Дыбину). Ладно, извини… Вот моя рука.

Кожин (подходит к Дыбину). Ладно, извини… Вот и моя.

Макшев и Кожин скрещивают руки.

Дыбин.Ну а моя рука и ночью не заставит ждать, хоть среди постели разбуди. (Кладет руку на руки Макшева и Кожина.) Ольга, разбей!

Ольга разбивает рукопожатие.

Ну за такое надо обмыть! Давай, Ольга, неси сюда портвейн или хотя бы стаканы.

Ольга начинает что-то готовить на столе. В это время трое друзей, стоят, обнявшись.

Ольга приносит наполненные стаканы. Все трое выпивают. Макшев и Кожин закусывают кусочками яблока. Дыбин достаёт из кармана квадратную батарейку, прислоняет к языку. Довольно крякает. Друзья смотрят на него с недоумением.

Что так странно уставились? Обыкновенная батарейка. Шесть вольт. Кисленько. С детства этим балуюсь.

Кожин.Да помним, помним, ты ещё тогда, двадцать лет назад, батарейку к языку «мня-мня».

Дыбин.А я и сейчас прислоняю. Что в этом плохого? Кисленько. Привык. Не хочешь попробовать?

Кожин.Да нет. Спасибо. Не люблю.

Дыбин.Боишься… (Обращаясь к Макшеву.) А ты?

Макшев.Да нет, спасибо… Я лучше ещё вина.

Дыбин.Вино – это само собой. А когда после стопочки ещё и батареечку прислонить, то она дополнительно кисленько, словно витамины. Тем более, когда портвейн есть, а нет ни яблочка, ни лимона закусить, то вот это незаменимое. (Обращаясь к Макшеву, протягивает батарейку.) Ну, попробуй, понравится!

Макшев.Да не, не…

Дыбин.Эх, ты, кисейный барышник… (Обращаясь к Ольге.) А ты, Оля, не хочешь?

Ольга.Нет, не хочу.

Дыбин.Да ладно тебе стесняться, давай, давай! (Настойчиво протягивает Ольге батарейку.)

Ольга.Мне нельзя. У меня от кислого аллергическая пятнистость.

Дыбин.А-а, ну это другое дело. (Прислоняет к своему языку.) А! Хорошо!

Кожин.Ты что, Дыбин, за двадцать лет на батарейку подсел?

Дыбин.Что значит подсел? Это они подсаживаются, быстро заканчиваются. Но у меня ещё есть во, аккумулятор. (Достаёт из кармана портативный аккумулятор – чёрную коробочку с двумя торчащими проводками.) Это покрепче… Но это не сразу… (Обращаясь к Ольге.) Ну, чего стоим? Давай ещё по одной, наливай.