Артур Миллер - Я ничего не помню

ЛЕОНОРА. То же самое было с твоим водопроводчиком: этот идиот чинил мне крышу и устроил потоп. Мне кажется, все дело не в них, а в тебе — заводишь случайное знакомство с кем попало, рекомендуешь его, а сам — в кусты.

ЛЕО. Не знаю, но вид у него был симпатичный.

ЛЕОНОРА. Он всерьез хотел выдрать мне все зубы.

ЛЕО. Ничего себе. Вот сукин сын.

ЛЕОНОРА. Да, но с твоими он успел расправиться, а? (Тихо делает глоток) .

ЛЕО. Ну… не со всеми.

ЛЕОНОРА. Но с передними успел?

ЛЕО. Ему не понравились мои десны.

ЛЕОНОРА. И поэтому ты позволил ему выдрать все передние зубы?

ЛЕО (раздраженно, защищаясь) . Не знаю, что тебе в нем не понравилось. По-моему, он вполне ничего.

ЛЕОНОРА. Ну, конечно! (Смотрит на свой стакан) . Можно я налью себе еще? (Он кивает, разгадывая кроссворд. Она идет и наливает) . Только слегка покрепче для настроения. (Возвращается на место, садится) . Я видела сегодня такого красивого молодого оленя у водопада. Водопад так шумел, что он ничего не слышал, пока я не подъехала почти вплотную. Он оглянулся и был так изумлен! Мне стало стыдно. Представляешь какие мы для них чудовища! И как пахнем, если они едят только траву и молодые побеги. А в нас и дохлые цыплята, и тухлая говядина, и… (Делает глоток. Он погружен в кроссворд) .

ЛЕО. Кстати, завтра день рождения Фредерика.

ЛЕОНОРА (с легким смятением в глазах) . Завтра? (Бросает на него раздраженный, почти сердитый взгляд) . Почему ты так на меня смотришь? Я просто не думала об этом. (С вызовом) . Я вообще ни о чем не думаю, просто езжу и любуюсь на деревья. По-моему, в этом нет ничего дурного. Я люблю деревья: они такие высокие, сильные. И живут так долго. Я так люблю их! (Она эмоционально возбуждена, переводит дыхание) . Все так ужасно, Лео: по правде сказать, это стала какая- то совсем другая страна.

ЛЕО. Нашла кого убеждать. Я коммунист, и умру коммунистом, что бы они там не болтали.

ЛЕОНОРА. Ты был настоящим коммунистом, это правда, Лео? Ты не можешь этого отрицать. Ты всегда раздавал все, что у тебя было. Это твоя лучшая черта. Послушай… ты не помнишь, мы ведь когда-то были в России?

ЛЕО. Ну конечно, ты была там лет двадцать назад…

ЛЕОНОРА. Я помню, это было совершенно ужасно.

ЛЕО. Но ты была богата.

ЛЕОНОРА. Да, кстати… (Роется в своей огромной сумке, вынимает пачку нераспечатанных писем и кладет их на стол перед ним) . Мои поверенные уверяют, что мне следует быть более щедрой. Ты не посмотришь? Всю неделю забывала их привезти.

ЛЕО. Боже, сколько их! И всюду твой адрес. Но я никогда не слышал ни об одной из этих организаций. Надо же, господи, миссия баптистов из Пакистана.

ЛЕОНОРА. А это! А это! Тут где-то был фонд помощи африканским странам…

ЛЕО. Ты им уже посылала?

ЛЕОНОРА. Но этих детей так много! Как ты думаешь, пять тысяч хватит? Я бы хотела им помочь.

ЛЕО. Делай как знаешь.

ЛЕОНОРА. Я где-то читала, что часть денег никогда не доходит. Говорят, их воруют.

ЛЕО. Не знаю, что тебе на это сказать.

ЛЕОНОРА. Как это ужасно… Раньше такого не было. Разве можно было представить, чтобы кто-то крал деньги, которые мы отправляли… ну хотя бы испанским республиканцам, а?

ЛЕО. Тогда люди еще во что-то верили.

ЛЕОНОРА. Ну во что людям верить? Соблюдают правила приличия и больше ничего. Может быть, я не права? Тебе не кажется, что до войны… до войны человеческая жизнь ценилась как-то по-другому, а?

ЛЕО. Может быть. Но только не в Огайо. Мой отец, например, умер пьяным у входа в штольню: все ушли, а его забыли. На следующее утро пришли, а он уже скукожился.

ЛЕОНОРА. Почему ты позволяешь себе так говорить?

ЛЕО. Через несколько минут стемнеет, а тебе еще ехать.

ЛЕОНОРА. Я в полном порядке. Можно, я допью?

ЛЕО. Хм… Ну если ты так хочешь. (Он неодобрительно смотрит, как она наливает виски и воду) .

ЛЕОНОРА (сидя) . К тебе не наведывался енот?

ЛЕО. Какой енот?

ЛЕОНОРА. Который воровал гамбургеры с жаровни во дворе.

ЛЕО (улыбается) . А, этот! Он иногда заглядывает. Хотя недели две не был уже.

ЛЕОНОРА. Никогда не забуду, ты рассказывал, как он их перекидывал с лапки на лапку, чтобы остудить.