Кристофер Хэмптон - Опасный метод

Мне надеяться не на что… я мерзкая, грязная, порочная… меня нельзя отсюда выпускать…

Юнг.Должен задать вам еще один вопрос.

(Сабина поднимает голову; на ее неподвижном лице застыло отрешенное выражение.)

Что вы представляете себе во время мастурбации? Для поддержания возбуждения?

Сабина.Боль. Оскорбления. Всяческие пытки…

Юнг.И руку отца?

Сабина.Необязательно: весь мир населен мучителями…

Юнг.А есть ли у вас… какой-нибудь особый образ, который вы храните про запас, прибегая к нему только для достижения кульминации?

Сабина.Да, как будто я… как будто мы в театре, на сцене, и он срывает с меня одежду… и лупит на виду у всех, перекинув через колено, а толпа ревет… жаждет моей крови…

Сабина понурилась. Долгое молчание. В конце концов Юнг опасливо поднимается со своего места.

Юнг.Благодарю вас.

Кабинет профессора Зигмунда Фрейда в его квартире по адресу: Вена-9, Бергштрассе, дом 19; в этой уютной берлоге, обставленной в поздневикторианском стиле, красуются турецкие ковры, стоит удобный письменный стол с кипами бумаг; все видимые глазу поверхности занимают семейные фотографии, многочисленные классические рисунки и гравюры, а также огромное количество предметов декора, в основном из археологических раскопок. Весь интерьер, включая стеллажи с книгами, выдержан в неброских, темных тонах.

Фрейдсидит за столом, попыхивая сигарой. Это худощавый пятидесятилетний человек среднего роста, с бородкой; на вид проницателен и энергичен; одет в старомодный сюртук — продуманно и консервативно. Перед ним расположился Юнг; его ноги не помещаются на знаменитой кушетке и неловко выступают за ее край.

4 марта 1907 года; время — едва за полночь.

Юнг.В этом сне происходит следующее: какого-то жеребца при помощи тросов вздергивают на значительную высоту; вообще говоря, лошадей там несколько, но мое внимание привлекает именно каурый жеребец. Внезапно один трос лопается, и бедняга летит вниз. Как ни странно, он не разбивается, а просто вскакивает на все четыре ноги и галопом уносится прочь, сдерживаемый только тяжелым столбом, который волочится за ним по земле. Вдруг на пути возникает верховой на жалкой лошаденке, и жеребец волей-неволей замедляет бег; а перед лошаденкой возникает тарантас, и наш скакун вынужден еще более умерить свою прыть.

Фрейд ненадолго задумывается.

Фрейд.Надо полагать, жеребец — это вы.

Юнг.Да.

Фрейд.И в какой-то степени ваши надежды рушатся, отсюда — падение.

Юнг.Или же это указывает на мои поиски собственного пути.

Фрейд.Теперь относительно столба…

Юнг.Должен признаться, в студенческие годы меня прозвали Столбом — за мой рост.

Фрейд.Хм.

Юнг.Всадник мешает мне продвигаться вперед…

Фрейд.Так-так.

Юнг.Как я подозреваю, это соотносится с первой беременностью моей жены. Мне тогда пришлось отказаться от стажировки в Америке.

Фрейд.Н-да, Америка. Вы правы: для каждого из нас это необычайно заманчивая территория.

Юнг.А возникший впереди тарантас и вовсе перекрыл мне дорогу; очевидно, он знаменует собой опасение, что две наши дочурки, а с ними и другие дети, которые появятся в нашей семье, свяжут меня по рукам и ногам.

Фрейд.Да, как отец шестерых детей, могу подтвердить, что это неизбежно, не говоря уже о финансовых проблемах.

Юнг.Нет-нет. К счастью, моя жена располагает баснословным состоянием.

Фрейду требуется несколько мгновений, чтобы переварить этот факт.

Фрейд.А-а-а. Да, это весьма удачно.

(Он хмуро прокручивает в голове все, что услышал.)

Теперь насчет столба.

Юнг.Да?

Фрейд.С моей точки зрения, целесообразно будет задуматься о том, что он символизирует пенис.

Юнг.Согласен; в таком случае логично предположить, что страх бесконечной череды беременностей накладывает некоторые ограничения на сексуальность.

Фрейд.Но сексуальные отношения как таковые, я полагаю, можно считать удовлетворительными?

Юнг.Абсолютно.

Ответ прозвучал слишком пылко; Фрейд поднимает на Юнга благожелательный взгляд. Юнг отводит глаза и с преувеличенным старанием раскуривает трубку.