Станислав Белковский - Зюльт

МАРИЯ. Значит, кроме бороды тебя оберегал хвост. Слава Богу! Это не очевидное-невероятное, это в мире животных какое-то.

КОЧУБЕЙ. Может, и так. Волшебница Бастинда снова снилась мне сегодня ночью. Я давно не видывал злых волшебниц.

МАРИЯ. А добрых?

КОЧУБЕЙ. Добрую я вижу каждый день.

Пауза.

Я не знаю, что делал бы без тебя, Марфуша.

МАРИЯ. Без меня ты все так же стал бы премьер-министром. Проводил бы реформы. А потом вышел бы в отставку. Сидел бы на даче. И жалел бы русский народ. Разве нет?

КОЧУБЕЙ. Нет, конечно нет. Я никогда не стал бы премьер-министром. Может, устроился бы шефом протокола в наше посольство в Ирландии. И спился бы потихоньку. Шефы протокола часто спиваются. Работа такая. И разве я жалею русский народ?

МАРИЯ. А что же ты делаешь? К чему все эти разговоры про трещину и «Рубин»? Я, правда, не знаю, живет в Якутии русский народ или он там называется по-другому. Но ты явно хочешь сказать, что в чем-то виноват перед ними. Это такой интеллигентский закидон мальчика из хорошей партийной семьи. А ты ни в чем перед ними не виноват. Они всегда жили с трещиной и «Рубином». И с направлениями вместо дорог. Пока из-за тебя не узнали, что можно жить по-другому. Можно-то можно, а как – непонятно. Вот они и злятся.

Пауза.

Но мы ни в чем не виноваты.

КОЧУБЕЙ. Ты точно ни в чем ни виновата, Марфуша.

МАРИЯ. Это тебе покойный отец говорил?

КОЧУБЕЙ. С Тамерлан Пурушевичем не все в порядке?

МАРИЯ. Это тебе твой покойный поп говорил?

КОЧУБЕЙ. И он тоже. Это многие говорят.

МАРИЯ. Многие. Господи.

Вздох.

Я не хотела тебя нервировать но придется. Звонила Надя. Пока тебя не было. Сказала, что с тобой нет прямой связи.

КОЧУБЕЙ. Там, на другой планете, наши мобильные телефоны не работают.

МАРИЯ. Она еще раз сказала, что если ты будешь настаивать на захоронении чужого покойника в вашем склепе на Новодевичьем, она устроит публичный скандал.

КОЧУБЕЙ. Так и сказала?

МАРИЯ. Так и сказала.

КОЧУБЕЙ. А как она устроит публичный скандал?

МАРИЯ. Она не сказала.

КОЧУБЕЙ. Она не сказала. Может, опубликует открытое письмо отцу в «Комсомольской правде».

МАРИЯ. Не смешно, Игорек. Это, конечно, не совсем ни мое дело. Или совсем не мое. Я в вашем фамильном склепе пока еще не лежу. Но там все на взводе. Надя полностью обработала Тамерлана Пурушевича. Он тебе еще не звонил?

КОЧУБЕЙ. Нет. Не звонил. Что у него с шейкой матки?

МАРИЯ. Шейкой бедра, а не матки. У него ушиб шейки бедра. К твоему отцу ты мог бы относиться и повнимательней.

КОЧУБЕЙ. Мог бы. Я ко всем мог бы относиться повнимательней. Пока они живы. Ты права, моя дорогая.

Обнимает ее.

КОЧУБЕЙ. Я виноват в том, что не сплю с тобой. Полгода уже. Даже больше. Я исправлюсь.

МАРИЯ. Ой, перестань, Игорь.

КОЧУБЕЙ. Я постараюсь. В моем возрасте это все не так-то просто. И Берешит тут не поможет. Тут нужно особое усилие воли.

МАРИЯ. Что нужно?!

КОЧУБЕЙ. Извини, я опять сказал бестактность. Этот дом с трещиной посередине никак не выходит из головы.

МАРИЯ. В этой трещине для тебя точно есть что-то эротическое.

КОЧУБЕЙ. Кто его знает. Я же не читал Фрейда. А если бы прочитал, то, может, и понял бы, в чем эротизм той самой якутской трещины. Кстати, мне привезли «Улисса»?

МАРИЯ. Привезли. Вчера.

КОЧУБЕЙ. Наконец-то я его прочитаю. Впервые как любовь. Если бы с тобой, Марфуша, уехали тогда в Ирландию, то жили бы среди вечной зелени и вели бы сексуальную жизнь до самой до старости.

МАРИЯ. Еще. Звонили из Института биохимии Баха. Так и сказали: биохимии Баха. Через три дня заканчивается срок аренды ячейки. Просили продлить. Или отказаться?

КОЧУБЕЙ. Какой ячейки?

МАРИЯ. Ты меня спрашиваешь, какой ячейки? Наверное, той самой, где лежит труп.

КОЧУБЕЙ. Труп!

МАРИЯ. Они просили срочно продлить. Иначе труп будет отправлен в переработку.

КОЧУБЕЙ. Я тотчас же попрошу. Дай мне записную книжку, если тебе не сложно.

МАРИЯ. Перезвони сначала Наде, сделай милость. Она сейчас в таком состоянии, что может взорваться в любой момент.

КОЧУБЕЙ. Я перезвоню Наде. Тем более что я все придумал. Не нужно тревожить фамильный склеп на Новодевичьем. Мы сделаем все по-другому.

МАРИЯ. Мы – это кто?

КОЧУБЕЙ. Мы – это мы с тобой.

Порыв ветра.

МАРИЯ. Что значит мы с тобой? Я надеюсь, ты не будешь хоронить его под окнами нашей спальни?!

КОЧУБЕЙ. Нет-нет, совсем по-другому. Я надумал. Я даже решил. Ты же помнишь, что я имею склонность к смелым решениям. Со времен либеральных реформ. Я возьму часть денег, которые должен мне Боря. Не все, но часть. Надо, чтобы он оставался мне должен. Обязательно надо. И на ту часть, которую я возьму, мы купим остров в Атлантическом океане. Я уже присмотрел остров. Он называется остров Святого Плотника.