Евгений Шварц - Одна ночь

Быстро входят Архангельскаяи Лагутин. Пробуют войти Оля, Шурик и Нюся.

Архангельская.Соколов, назад! Не входить! Никого не пускать! Закрыть двери!

Ребята исчезают.

Что случилось?

Ольга Петровна.Извиняюсь, товарищ Архангельская, больной очень худо.

Архангельская.Без паники! Больная! Больная, вы меня слышите? А? Уйдите все! И вы, мать, уйдите. Дайте мне спокойно рассмотреть, в чем дело. Прочь, прочь! Пошевеливайтесь!

Все, кроме Архангельской, выходят из‑за ширмы.

Ольга Петровна.Идем, голубка, идем. Ничего! Она быстрая. Она разом все там уладит, уладит. Слышишь? Товарищ Васильева!

Марфа.Да.

Лагутин.Марфа, Марфа! Ты верь! Еще денек-другой подождем – и разлетится кольцо, и хлынут к нам лучшие люди всей страны, станут нас хвалить, восхищаться. Подойдут к управхозу Иваненкову. Это ничего, скажут они, Паша, что ты крикун, грубиян. Ты без отдыха работал, смерти не боялся. И к товарищу Архангельской подойдут: это ничего, что вы все расстраивались да людей одергивали. Вы сил не жалели, смерти не боялись. И вы, дети, не горюйте. Сейчас мы вами займемся. Вы весело держались, не верили, что умрете. Все вы, товарищи, такие будни перенесли, без всякого праздника, что мы вас… мы вам…

Архангельскаявыходит из‑за ширмы.

Марфа.Можно к ней?

Архангельская.Не знаю.

Марфабежит за ширму. Опускается на колени возле койки.

Ну что? Чего вы, Ольга Петровна, глядите на меня? У бедняги пульс не прощупывается.

Ольга Петровна.Ну, это уж я не знаю, как назвать.

Архангельская.Дыхания я не могу уловить.

Ольга Петровна.Это надо же!

Архангельская.Что я могу сделать? Чем я могу помочь? Я не Бог!

Марфа.Не сдавайся, дорогая, очнись, дорогая, я с тобой! Во мне силы много! Пусть наша жизнь на куски разорвалась – я все соберу, все сошью. Я не отдам тебя, я тебя не отдам. Очнись, доченька, не сдавайся, доченька! Я тут! Я тут!

Очень явственный вой самолета.

Архангельская.Опять летаешь? Летай, летай! За все ответишь, за все ответишь, за все ответишь, дьявол!

Занавес

Контора домохозяйства № 263. Около восьми часов утра. Воздушная тревога продолжается. Дашанеподвижно лежит на койке за ширмами. Марфасидит возле согнувшись. Но вот она вздрагивает. Встает. Выходит из‑за ширмы. Идет покачиваясь, глаза закрыты.

Марфа.Сейчас затоплю, сейчас затоплю, милые. Миша! Ваня! Сережа! Вставайте, пора. Дашенька, опоздаешь в техникум, голубка. (Натыкается на стол. Широко открывает глаза.) Что же это такое? Я в пути, что ли? (Оглядывается.) Ни Миши, ни Вани, ни Сережи, ни Даши! Старик! А Старик! Я одна? Степан! (Закрывает лицо руками.) Погоди, погоди, не падай. Марфа! А Марфа! Стой, не качайся. Ровненько стой. У тебя дела много. Кто его за тебя переделает? Всю жизнь ты шла. И опять шагай… (Делает несколько шагов вперед.) Ой, вот я где. А мне шоссе чудилось, кусты… (Взглядывает на часы.) Девятого пять минут. Что вы говорите? (Трет руками лицо.) Да проснись же ты, безумная!

Вбегает Шурик.

Шурик.Здравствуйте, товарищ Васильева.

Марфа.Отбой был?

Шурик.Два раза был отбой, но минут через пятнадцать опять началась тревога.

Марфа.Уже утро?

Шурик.Да. Только на дворе темно еще совсем. Звезды видно.

Марфа.Небо чистое?

Шурик.Чистое. Опять, значит, ночь мы спать не будем.

Марфа.А подруги твои где?

Шурик.Боятся войти. Меня послали.

Марфа.Погоди минуточку. Постой. Я вчера пришла. Так. Потом Даша заболела. Так. А что с ней? Погоди. Мне надо проснуться, да страшно.

Шурик.А вы подождите немного, Елена Осиповна придет. Она за бабами погналась, сейчас освободится.

Марфа.Что ты говоришь? Погналась? Зачем?

Шурик.Тут рядом набережную ремонтировали. Бревна лежат. Их Елена Осиповна отбивает у треста для нашего бомбоубежища. Крепление поставить. И вдруг мы видим, пришли какие-то тетки и начинают эти бревна пилить на дрова. Бумажку показывают, что их трест послал. Мы к Елене Осиповне. А Елена Осиповна этих теток так погнала, что она побежала со своими бумажками. А она за ними. Потеха!

Марфа.Так… Значит, уже утро. Хорошо…