Николай Гумилев - Дитя Аллаха

Не надо больше испытаний!
Калифа я не погублю.

Что говоришь ты, дочь желаний?

Я повинуюсь и люблю.

О звезды, я боюсь!

Что это?

Уйди, ужасный зверь, не тронь!

От кобылицы Магомета
Калифа происходит конь.

Дай губы, милая!
Как розы Шираза, твой пылает рот.
Дай руки белые, как козы
Памирских снеговых высот.
Но что?
Сапфир огромный, цельный
Сияет, вправленный в кольцо…

Молчи! Кольцо мое смертельно!
Не смей смотреть, закрой лицо!
Мне дервиш дал его сегодня,
Промолвил: «Милому надень,
И, если слаб он, в преисподней
Еще одна заплачет тень».

Надень кольцо мне.

Умоляю,
Что будет, если ты умрешь?

Планеты…

Я повелеваю!

Старик, быть может, молвил ложь…

И он, и он – во тьме безмерной…
Нет, встань, ты должен, я хочу…

Я от наследника, наверно,
Подарок новый получу.

Я в этот мир сошла для плена
Сладчайшего любви земной,
А смерть, как злобная гиена,
Повсюду крадется за мной.
Надежда, мысль о наслажденье,
Все обмануло, все ушло…
О, только б заслужить прощенье
Мне за содеянное зло,
Чтоб, возвратясь в сады Аллаха,
Не говорить, краснея, ложь…

Вставай, иди за мной без страха,
Ты все поймешь и все найдешь.

Устала я.
Вожатый строгий,
Не это ли конец пути?
Мои израненные ноги
Не в силах далее идти.

Ты пожелала искупления,
Перед грехом своим дрожа,
И каждое твое веление
Твой раб исполнит, госпожа.
О бедная, тебя я выдам
Твоим безжалостным врагам,
Их оскорбленьям, их обидам,
На муку горькую и срам…

Привет тебе, мой добрый кади.

Привет ответный.

Говорят,
Что скоро будет здесь, в Багдаде,
Великолепнейший Синдбад;
С ним двести золоченых барок,
Каких еще не видел мир.

Он, верно, кади даст подарок!

А я пойду к нему на пир.

О, госпожа моя, слетела
Печаль на блеск твоих седин,
Как птица хищная.

В чем дело?

Твой нежный, твой прекрасный сын…

Его нашли в чужом гареме,
Побили?
Как довольна я!
Он издевался надо всеми…

Он умер, госпожа моя.

Ты шутишь, дервиш, я не верю!

Он шел к Багдаду и в пути
Пустынному попался зверю…
Никто не мог его спасти.

А караван?

Его умелый
Слуга до города довел.

И все верблюды целы

Целы.

Ну, слава… Нет! О бездна зол!
Мой сын, он так любил фисташки
И франкских молодых рабынь!
Ты не привез его рубашки,
Пучка травы из тех пустынь?

Не плачь так громко, Бога ради,
Подумай, караван твой цел,
И ты цела.

О, добрый кади
Ты мудрость взял себе в удел.
Но как я буду одинокой
В расцвете сорока трех лет?
Мой муж – больной и кривобокий,
И стар, как время, наш сосед.
У одного видны все ребра,
Другой мешка с овсом тучней…
Когда не ты, мой кади добрый,
То я останусь без детей.
Ты крепок, как орешек твердый…