Григорий Горин - Королевские игры

Вулси.Сэр Томас Мор! И вы, епископ Фишер! Я рад вам сообщить, что добрый наш король решил не помнить зла и дарит вам свободу! (Мор и Фишер молчат.) Не вижу благодарности на лицах! Не слышу нужных слов!

Мор.Простите, кардинал… За время заточения в тюрьме мы несколько забыли этикет. Какие бы слова хотел король услышать?

Кромвель.Слова о том, что вы готовы присягнуть на верность дочери его Елизавете! И поддержать права ее на трон!

Вулси.Сейчас парламент обсуждает это право… Вы, Мор и Фишер, – уважаемые люди… И ваши мнения король всегда ценил…

Фишер.Мы это чувствуем… Но мне всегда казалось: подарок полагает безвозмездность? Иначе это не подарок, а обмен!

Кромвель.Много рассуждений! Прошу отвечать коротко и ясно.

Фишер.Я остаюсь приверженцем того, во что я верю… Не признавая королевой Анну, я, к сожаленью, не могу и дочь ее признать принцессой.

Вулси.Принципиальность не всегда похвальна, Фишер. И иногда похожа на упрямство. Вы, Томас Мор? Надеюсь, философский склад ума поможет сделать правильным ваш выбор?

Мор.Пожалуй. Обмен как способ достижения гармонии не так уж плох. Как, впрочем, и торговля. Все от цены зависит…

Вулси.Ну вот… Так называйте цену!

Мор.Она известна. Тысячи людей томятся в тюрьмах лишь за то, что разделяют взгляды мои… и Фишера. Согласен ли король их тоже отпустить?

Кромвель.Пусть каждый отвечает за себя!

Мор.Вот я и ответил. И королевою готов признать любую девочку, когда вокруг свободны будут все…

Вулси.Вы – утопист!

Мор.Не смею спорить.

Кромвель.Достаточно! Ваши слова мы доведем до слуха короля немедленно! (Звонит в колокольчик.)

Появляются стражники, уводят Мораи Фишера. Кромвель подходит, отодвигает ширму. За ней в кресле – Генрих.

Генрих (раздраженно) . Довели! До слуха короля и до его печенки! Поверьте: здесь сидеть и слушать труднее, чем вести допрос… Молчать нет сил, а крикнуть – невозможно! (Кричит вслед уведенным Мору и Фишеру.) Святоши! Фарисеи! Убеждены в незыблемости правил… Как будто сам Господь им выдал вексель на оплату собственных грехов! Не истина влечет их, а гордыня! Они – святые, а король – злодей! Как просто! А что поэт? Наш трепетный Уайет? Он тоже отказался присягнуть?

Кромвель.Не совсем. Я с ним беседовал и убеждал…

Генрих (усмехнулся) . Поджаривал на медленном огне?

Кромвель.Ваше величество, я – вегетарианец… Поэт наш согласился оду сочинить по случаю рождения принцессы… И даже написал десяток строк. Но позже, впав в хандру, пытался удавиться…

Вулси.Спасли?

Кромвель.Разумеется. Здесь, в Тауэре, никто не смеет умереть без разрешенья!

Генрих.Ах, Анна! Вот плоды твоей игры по переделке века в просвещенный. Философы – в тюрьме, поэты – лезут в петлю… Народ вопит! Парламент протестует! И сам король, как укрощенный зверь, по клетке мечется! Что будем делать, Кромвель?

Кромвель.Ваше величество, я – лишь исполнитель монаршей воли.

Генрих.Ах, какая скромность! Не вы ли подсказали мне идею низвергнуть Рим?

Кромвель.Рискну напомнить, сир: вас вдохновил мудрейший кардинал.

Вулси.Я?

Кромвель.Так было сказано. При всех. И мной записано. Есть протокол.

Вулси.Какая наглость! Мысль изреченная – есть ложь! Записанная вами, Кромвель, – становится бесчестной клеветой!

Генрих.Перестаньте! Грызетесь, словно крысы на корабле, что начал вдруг тонуть… Ну нет! Мы выплывем! Бывали бури и пострашней! А впрочем, я устал от суетной борьбы. Не успокоив душу – подумаем о теле… Ему ведь тоже радости нужны… Кардинал, вы передали мою записку Джейн Сеймур?

Вулси.Разумеется, ваше величество.

Генрих.Готова ли она меня принять?

Вулси.Она на все готова. И ждет внизу. В карете…

Генрих (с улыбкой) . Умница! Любили бы меня все подданные так! Что ж! Едем! Куда-нибудь… Забыться!.. Впрочем!.. Вы, Вулси, пригласите-ка ее сюда.

Вулси.В тюрьму?

Генрих.А почему бы нет? Свидание в Тауэре – так романтично! Любовь способна осветить темницу пожаром страсти? Как полагаете?

Вулси.Ваше величество! Мой сан, а главное, мой возраст не позволяют мне иметь суждение в таких делах…